Замок Тенмар (СИ)

Морис при всех его достоинствах был обычным дворянином, а не Алексисом Зордесом-Вальданэ. Баронесса к тому времени уже двенадцать лет вела жизнь благородной дамы. И при дворе предстала отнюдь не дикаркой с соответствующими манерами. Поэтому к общению с падчерицей — вылитой банджаронкой — виконт Гинэ оказался не готов. А уж падчерица-то как не готова!

Впрочем, Эстеле было лишь неполных двенадцать, а Морису Гинэ — за тридцать. Поэтому пристукнуть Анри хотелось именно его. Можно же хоть попытаться поладить с детьми любимой женщины!

Впрочем, чей бы конь ржал — граф Тэн сам так и не смог понять и простить родного отца. Что уж тут о чужих семьях говорить?

Тридцать пятый день рождения виконта Анри запомнил на всю жизнь. Вечным ощущением вины, что что-то же можно было сделать! Хоть как-то предотвратить…

В родовой замок тогда понаехало непривычно много гостей. Столько не присутствовало даже на свадьбе. Морис был любимцем семьи.

Приглашен был и Арно Ильдани. Но присутствовать не смог и послал вместо себя офицера для особых поручений. Капитана Анри Тенмара.

Много лет спустя уже не вспомнить, что тогда стало поводом для ссоры. Скорей всего, какой-нибудь пустяк — как обычно и бывает. Кажется, Эстела сделала недостаточно строгую прическу. И отчим взялся резко отчитывать ее при гостях. А потом отправил причесываться заново.

Другой отец лишь посмеялся бы над зарождающимся кокетством девочки. А даже если нет — иная дочь послушно промолчала бы и не стала дерзить. Но в этом доме всё слишком долго тлело.

Теперь вспыхнуло.

Опешившие гости даже не догадались вмешаться, когда Морис стал грозить падчерице прилюдной трепкой. А Эстела в ответ заорала:

— Убирайся из нашего дома! Если б папа был жив — он бы тебя убил! Ты его мизинца не стоишь, ничтожество!..

Юная баронесса почти не помнила барона Триэнна. И никто не мешал ей придумывать совсем другого (благородного и героического) отца — никогда не существовавшего в природе.

Тогда всё еще можно было спасти! Анри все последующие годы не мог себе простить, что не послал тогда к Темному и змеям этикет. И немедленно не прервал безобразную семейную ссору. Потому что Мориса уже нужно было хватать за руки и затыкать рот! Потому что…

Возможно, это спасло бы беременную виконтессу. Она уже начала судорожно рвать на шее тонкую цепочку… В пылу ссоры никто этого не заметил.

Еще можно было спасти Криса!

Морис проталкивался к Эстеле — на ходу продолжая орать всё, что знает про ее головореза с большой дороги — папашу. А уж про его способы добиваться женской любви…

Тенмар сообразил вскочить только тогда. И едва успел перехватить отчима в трех шагах от падчерицы. Уже орущей ему с перекошенным лицом: «Не подходи, убью!..» Вооружившись каким-то столовым прибором.

Пара гостей посообразительнее явно собирались хватать только девчонку. Видно, чтобы помочь Морису ее бить и не давать Эсте защищаться.

А остальные приросли к креслам. Кто брезгливо отвернувшись, кто — завороженно уставившись. Вмешиваться в драку в их планы не входило.

Вопли и ругань отчима и падчерицы, жадное внимание гостей. Вцепились в нюхательные соли дамы…

Брызжет слюной старик с крючковатым носом. Выдирает вилку (всё-таки это вилка!) из рук по-кошачьи визжащей Эстелы. И громче Мориса орет о «позоре», «падении нравов», и «обнаглевшей молодежи».

Бледное, как сама смерть, лицо Криса. Мальчишка оседает на пол, судорожно хватает ртом воздух. С того дня Кристиан будет задыхаться от малейшего волнения…

И — белее савана лицо бессильно откинувшейся на спинку кресла виконтессы. Под бешеный рев Мориса над самым ухом Анри:

— Я убью эту дрянь!..

— Твоей жене плохо! — проорал Тенмар в ухо взбесившемуся радетелю нравственности, или чего он там радел. — Позовите кто-нибудь врача!

Кор — молодец! — уже рванулся к Крису, подхватил.

Ненавистник молодежи взвыл, трясет прокушенной в кровь рукой. А Эста ловко выскользнула из цепкой хватки почтенного гостя, смуглой растрепанной змеей метнулась к брату.

На полпути заметила, что Крис в надежных руках. И вновь развернулась к отчиму. Собираясь… что? Выцарапать опостылевшему родичу глаза? Или, судя по взгляду, брошенному на лежащий на столе нож, — всадить его ненавистному врагу в горло?

Бледная, несмотря на смуглость, взлохмаченная, в порванном в схватке платье (здоровущая дыра на локте!), с кровью на губах. Эстела была бы страшна, не творись здесь куда более жуткие вещи.

— Эста, прекрати! — рявкнул Анри.

Чудо, но девчонка действительно застыла квиринской статуей. Одни ненавидящие глаза сверлят Мориса с прежней свирепостью.

Опомнилась? Надолго ли?

— Я убью ее! Своими руками!..

Оглох, что ли⁈ В морду ему дать, чтобы очухался?

— Земфире плохо, идиот! — Тенмар, встряхнув, развернул его назад с изрядным усилием. Морис — и так не слабак, а уж в бешенстве! — Ослеп⁈ Врача сюда!

— Где лекарь⁈ — заорал во всю мочь легких Конрад.

Молодец!

— Граф, что вы себе позволяете⁈ — сообразил вдруг вмешаться очередной родич Мориса. К счастью, не выходя из-за стола.

Действительно, что позволяет? Не дает им всем друг друга поубивать — вот мерзавец!