Замок Тенмар (СИ)

Коменданта, как же! Чего только плебеи не сочинят, чтобы выбраться из заслуженной тюрьмы! А этот, судя по акценту, вообще из глухой провинции. У себя бродяжничать надоело — в Сантэю подался. Будто здесь своих бездельников мало!

Кого Ливий точно презирал сильнее, чем зажиревшую аристократию, так это — вечно требующий «хлеба и зрелищ» сброд. На месте Сената давно перестрелял бы всю эту шушеру или на галеры отправил! Всё польза стране.

— Я — гладиатор! Если вы меня не отпустите — расстреляют моих товарищей!..

Не расстреляют. Кто ж послушается какого-то старого тюремного стражника Ливия Марцелла?

— Я — гладиатор!..

А то Ливий гладиаторов никогда не видел! Это ты — провинциал, в амфитеатре не бывавший. А Марцелл в Сантэе родился. В гладиаторы берут сильных, ловких красавцев. Что этому-то сопляку там делать? С его хилой мускулатурой?

И потом — гладиаторы не шатаются без дела по рынку рабов. И не ввязываются в уличные драки. Они вообще поодиночке не ходят. Потому как — чужаки.

А кто свои — мало ли, почему судьба вынудила, — те в увольнительные сразу домой. К семье.

А этот… тонкая кость, правильное лицо. Небось папаша с мамашей — промотавшиеся всадники, а сынок уже — голоштанный бродяга.

— Заткнись, а то схлопочешь! — рявкнул страж. Для порядка замахнулся на юного наглеца древком копья.

Тот отшатнулся — аж ошалев от подобного обращения. Ну точно, аристократ бывший.

И Ливий даже получил пару минут вожделенного покоя. Пока парень по-рыбьи ловил ртом воздух.

Сброд голубой крови — ничем не лучше сброда потомственного. Даже хуже. Потому что у первых был шанс не стать грязью, а вторые выбора лишены. И врезать такому «аристократу» — удовольствие двойное.

Вот только для этого придется камеру отпирать. А там еще и другие битком набиты — уже настоящие плебеи, половина пьяных. Чего доброго решат, что всех бьют. Еще сдуру драться полезут.

Не подмогу же звать. Засмеют.

Собственные сокамерники бы, что ли, успокоили?

Ну, наконец-то…

— Заткнись, дай выспаться, придурок!

Молодец, чернявый! Крикни еще что-нибудь. А лучше — встань с соломы и врежь «придурку» между глаз, чтобы в ушах затрещало!

Вот только парень одурел окончательно. Потому как заорал:

— Я требую меня выпустить! Я — эвитанский дворянин, корнет Серж Кридель!..

Эвитанский? А почему не мидантийский, например? Кому какое дело, от какого монарха драпанули в Квирину твои дед с бабкой? Вспомнил родню, потомочек!

— Ну всё, довел! — взревел тот самый чернявый здоровяк со шрамом через всю щеку. И шагнул в сторону «аристократа».

Давно пора. Вот только камеру всё равно отпирать придется. Чтобы не прибил насмерть! Отвечай потом…

И именно тогда заскрипели ступени старой лестницы. Под тяжелыми, уверенными шагами десятника.

Глава 4

Конец Месяца Заката Осени.

Эвитан, Тенмар.

1

Совсем маленькой Ирия даже любила болеть. Вокруг тебя наперебой кудахчут все няньки разом. На ночь рассказывают сказки, поят вкуснющим медово-ягодным отваром…

Теперь же беглянка свалилась в совершенно чужом замке. И на руки чужих людей.

Ягодные отвары назначал долговязый, тощий и седой замковый лекарь. С ложечки, как понимала сквозь полубред Ирия, поила лично Катрин Тенмар. А горничная обтирала тело влажной жесткой мочалкой, почему-то называемой «полотенцем».

А еще Катрин каждый вечер подолгу расчесывала короткие перекрашенные волосы. И что-то тихонько, успокаивающе напевала. Но вот о чём? Мысли путаются…

Порой бред ненадолго ослабевал. Ирия вспоминала, где она и почему.

И волосы опять отросли у корней. Сколько она их не красила? От тайны остались лишь клочья…

Ну и змеи с нею. Здесь уже всем известно, кто Ирия такая!

Угораздило же родиться редкостной дурой!

Нужно взять себя в руки. За космы выдернуть из постели, сесть на коня и бежать! Нельзя болеть там, где знают, кто ты!

Вот-вот прибудут солдаты и увезут на плаху! А Ирия так больна, что не сможет ничего объяснить! Ни им, ни кому другому.

Куда там — не хватит сил даже взойти на эшафот! Им придется волочь ее — какой позор!..

А вдруг Ирию не отправят на плаху, а повесят или колесуют⁈ Надо немедленно бежать! Как только все выйдут…

И проваливалась обратно — в чёрно-багровую тьму…

2

— И чего ты хочешь на сей раз?

Шелестит белое платье. Сегодня оно традиционного цвета призраков.

Сквозь прозрачную фигуру темнеет древний гобелен — с чьей-то свадьбой. Жених и невеста в церемониальных нарядах — ну и тяжелых, наверное! И в коронах — еще тяжелее. Королевских или герцогских — не разобрать. Вокруг новобрачных — толпа придворных. А вот этот ящик похож на стоящий боком гроб, но должен быть алтарем.

Грустны и безумны глаза призрака. И это тоже — до боли привычно. Привычнее подлости Ревинтеров и наивности Ирии Таррент.

— Помочь…

— Да уж — ты-то помогаешь! — Забавно смеяться, зная, что всё это — не на самом деле. И тебя никто не слышит. — То подставляешь — отправляя в папин кабинет. То отвлекаешь Свитками Судьбы — пока меня маменька не прирежет. Что еще тебе понадобилось? Скажи уж сразу — и покончим с этим!