Замок в Гранаде

Моника поджала губы. Она не могла поверить, что совершенно его не заинтересовала. Все знакомые мужчины буквально валялись у ее ног, готовые исполнить любую прихоть. Конечно, она часто думала, не относятся ли они к ней так только потому, что знают об огромном состоянии, которое она унаследует. А этот? Хам, конечно, и циник. Но безумно обаятельный. И мужественный, сильный и целеустремленный, с чувством собственного достоинства. Моника неохотно призналась себе, что поспешный отъезд Джеффа сильно ее разозлил. Она сделала глубокий вдох и решила больше не думать о нем. Она в Андалусии и должна еще полюбоваться великолепными видами по дороге до Малаги.

— Привет, путешественница.

Поднявшись на палубу яхты, Моника увидела развалившегося в шезлонге Алека.

— Привет, лежебока.

— Устраивайся поудобнее, а я принесу тебе что-нибудь выпить, — предложил он и ушел.

Несколько минут Моника просто лежала с закрытыми глазами. Когда Алек вернулся, Моника села и взяла из его рук бокал сока.

— Ну, ты нашла своего художника?

— Нет, не нашла.

— Жаль. Но это и неудивительно.

— Почему?

— Паскаль не производил впечатления надежного человека… во всяком случае на меня. Правда, все твои подопечные отличаются большим непостоянством.

— А ты отличаешься оригинальностью и поразительно логичным ходом мысли! — Моника залпом осушила бокал. — Только потому, что Паскаля не оказалось в деревне, ты заявляешь, что он пустобрех.

— Где же он, Моника?

— Не знаю. Может, отправился в Малагу купить краски, и я с ним разминулась! А может, уехал. Он же не обязан был меня ждать. Кто знает, — продолжала Моника не без иронии, — возможно, сама королева попросила Паскаля написать ее портрет!

— Точно! Как я не догадался! — рассмеялся Алек.

— Фу, как я не люблю такого пренебрежительного отношения к моим, как ты их называешь, подопечным. И впредь я попрошу тебя, Алек, держать при себе свое мнение о моих поступках.

— Хорошо. — Алек с улыбкой протянул Монике руку в знак примирения. — Я не собирался обижать тебя. Прости.

Монике хотелось расслабиться. Но не состоит ли вся ее жизнь только из отдыха и развлечений?

Уже целый месяц она катается на яхте по Средиземному морю, и ее не покидает ощущение пустоты и никчемности подобного существования. В ее жизни нет смысла, нет цели. Только бесконечная череда вечеринок, бессмысленных разговоров и ничегонеделания.

Другие люди работают. Миллионы людей на земном шаре работают. Все они заняты, у всех есть профессия и обязанности. Они нужны в этом мире, а она?

Наверное, большинство из них мечтает о такой шикарной и беззаботной жизни, как у Моники…

С каким удовольствием она поменялась бы с ними местами.

Глава 2

— Как тебе наша программа? — Моника не слышала, как подошел Алек.

— Что? Прости… — Она открыла глаза и посмотрела на него.

— Ты предпочла бы остаться наедине со своими мыслями, да, Моника?

— Да. Я устала, хочу немного отдохнуть.

— А что ты делала весь день, если не встретилась со своим художником?

— Осматривала окрестности. Много гуляла. Эта деревенька — чудесное место.

— Ты с кем-нибудь разговаривала?

— Разговаривала? Я встретила человека с ослом. Думаю, это был пекарь. Бедный ослик надрывался под тяжестью корзин с хлебом. Я спросила у него о Паскале.

— И?

— Попытка говорить на языке жестов не увенчалась успехом.

— А потом?

— Ничего. Ничего, что могло бы тебя заинтересовать.

Монике совершенно не хотелось рассказывать Алеку о Джеффе Хантере. И о мужчинах на площади. Это происшествие ее компания превратила бы в самую популярную шутку круиза.

— У меня такое чувство, что это не все.

— Что ты хочешь знать, Алек? — Она недовольно посмотрела на него. — Это допрос?

— Нет, конечно, нет. Просто… ты вернулась сама не своя.

— Тебе кажется. — Она приподнялась. — Так какая у нас программа на вечер?

— Мы решили пойти на танцы. Сначала в ресторан есть паэлью, а потом прогуляемся до клуба.

— Прогуляемся… — тихо пробормотала Моника.

— Что, прости?

— Ничего. — Моника встала на ноги. — Звучит заманчиво, Алек. Я спущусь ненадолго в свою каюту, чтобы освежиться перед выходом в город.

— Моника! — Алек обнял ее. — Давай проведем этот вечер вдвоем — только ты и я.

— Но ты только что сказал…

— Да, конечно. Но мы ведь не обязаны идти со всеми.

— Алек…

— Моника… Я хочу побыть с тобой наедине. Пожалуйста, Моника! — Он умоляюще смотрел на нее.

— Алек… — Моника изо всех сил старалась найти отговорку. Алек нравился ей больше других поклонников. Но сейчас его взгляд говорил о том, что он рассчитывает в этот вечер на большее, чем просто ужин в ее компании. — Я считаю, что мы должны пойти со всеми, — резко ответила она.

— Но, Моника, дорогая…

— Это не обсуждается, — только и сказала она, прежде чем оставить его в одиночестве.

Чуть позже, лежа в своей каюте, Моника пыталась понять причину беспокойства, не отпускавшего ее после возвращения из деревни. Но ей это не удавалось.

Может, она перегрелась на солнце? А может, происшествие на площади потрясло ее гораздо сильнее, чем она думала?