Замок воина. Древняя вотчина русских богов

– Она, она, – дед Василий закивал головой. – Я уже стал забывать Сулиму. А ты пришёл, разбередил сердце. Так что я уж расчувствовался, вспомнил былое…

Я кивнул головой. Состояние старика было понятно. Хотя, конечно, по малости лет мне ничего подобного переживать не приходилось.

Дед Василий стал рассказывать о том, как впервые увидел Сулиму, как поразился стройностью, если не сказать высокопородной грациозностью её девичьего стана. Как она впервые улыбнулась юноше, как…

Я всё слушал и кивал головой. Дважды подливал кипяток в чашку, машинально прислушиваясь к дедову рассказу.

Оказалось, что вся эта любовная история, случившаяся между Сулимой и Юсуповым-младшим, произошла за год до начала Первой мировой войны. К тому времени Василий освоил уже новую специальность. Он стал заведовать голубятней. В усадьбе у князя имелось два «птичника». В одном содержались соколы – для охоты. В другом – голуби-сизари. Эти птицы были для потехи.

В один из дней, когда Юсупов-старший приехал с гостями в свой охотничий замок, разразился скандал. Конечно, всё быстро удалось устроить, но слух пошёл нехороший. Дядя Иван рассказывал, будто бы князь сильно отчитывал сына. А позже уже и сам Василий увидел, что Сулима «брюхата». Ясна стала и причина гнева Феликса Феликсовича-старшего. Конечно, теперь ни Василий, ни второй воздыхатель – Иван Коваль к девушке больше не подходили. И не потому, что испытывали к ней неприязнь, нет, просто побаивались, мало ли как могут это дело обернуть.

По совету дяди Василий решил оставить «голубиное дело» и вернуться на родину. А следом – началась война. Призвали на фронт. Служить, а точнее воевать, пришлось в Западной Украине, где императорская армия воевала с австровенграми.

– И здесь я снова встретился с царём, – сказал дед Василий.

– Как снова? – не понял я. – Вы разве с ним прежде виделись?

– Разве я не рассказывал тебе?

– Нет. Вы всё время о Сулиме, да о Сулиме…

Дед Василий развёл руки.

– Ну как же… С государём-батюшкой видеться приходилось, и не раз. Приезжал он к князю Юсупову в Коккозы. И один, и с семьёй. А общались мы через голубей.

– Как это? – не понял я.

Оказалось, что голуби, над которыми дед Василий был старший, были почтовыми. И господа, баловства ради, отпускали их в разных местах, прикрепив записку к лапке. Голуби летели домой, а Василий относил записки Грекову. Даже с Ливадией существовала такая почта. Николай II, когда приезжал на охоту в Коккозы, иногда брал с собой в клетке голубей. Однажды голубь-сизарь прилетел с запиской, а в ней написано: «Буду к обеду. Н.». Вот так и общались. Конечно, царь уведомлял не Василия, но тем не менее…

Что же касается австрийского фронта, то однажды в их часть приехал российский император.

– Помню, мы выстроились в линию, – вспоминал дед Василий, – чтобы встречать царя. Николай был в простом облачении, как рядовой офицер. Сразу и не признаешь. Потом к нам подошёл. Некоторым руку жал. А когда мимо меня проходил, пристально так посмотрел, как будто бы вспомнил. Я не выдержал и говорю, правда, тихо, чтобы унтер-офицер не расслышал: «Голуби». А он: «Что-что…»

Дед Василий замолчал, давая понять, что о царе он больше говорить не намерен. Уж не знаю почему. Может быть, ему эта тема неприятна, хотя мне кажется, по какой-то иной, мне неизвестной причине. Я стал сожалеть, что с первого дня нашего общения не догадался расспросить о Николае II. Человек живого царя видел, да ещё в такой «неформальной» обстановке. Но мне и в голову не могло прийти, что подобные контакты могли иметь место.

Тут же я вспомнил прошлогоднее путешествие в подземелья юсуповского замка и альбомы с фотографиями. На них ведь был и Николай II, и охотничьи трофеи, выложенные рядком. Там ещё запечатлены какие-то люди, возможно, помощники егерей или челядь. Не исключено, что на одном из таких фото мог быть и голубятник Василий… Да, интересно было бы полистать те альбомчики ещё раз. И теперь взглянуть на снимки не бесстрастным, а вполне заинтересованным взглядом.

– Кир! Мы завтракать будем?

Рядом стоял Семён и выжидающе смотрел на меня. Конечно, будем, что тут скажешь. Не сидеть же голодным. Но после завтрака мы должны покинуть гостеприимный дедов дом. А раз так, то и нашим беседам пришёл конец.

Я взял банку с мёдом и отнёс к рюкзаку, чтобы не забыть упаковать «сладкий» подарок.

5

Я учился жить в двух мирах. Один, реальный, был для меня естественным и привычным. Другой – тот, который я открывал, существовал несколько десятилетий назад. Вход в него находился в замке Юсупова. И я хорошо запомнил лязг засовов, которые крепко скрепляют мою память с тем необыкновенным путешествием в непознанное. Благодаря обнаруженным мною фотоальбомам, а также фотографиям и рассказам деда Василия этот чужой для меня мир стал оживать, просыпаться и набирать силу. Он существовал внутри меня, как когда-то – в обычной обыденности. Так же летали птицы, так же влюблялись люди. Кто-то запускал в небо голубей, кто-то скакал на лошади, а кто-то строил себе дом.