Замороженное сердце

Когда я добралась до ручья, его там не было. Я посмотрела направо, потом налево вдоль берега. Его шаги больше никуда не вели, пропадали у самой воды, значит он вошел в ледяную воду, и, хотя я знала, что он любил купаться в ручье, для меня это выглядело безумным. Ну, зачем кому-то добровольно лезть в ледяную воду? Ручей был красивым, звук журчания воды был настолько успокаивающим, что можно было ощутить, как груз забот просто исчезает.

Скорее всего, он не ходил на рыбалку сегодня утром. Наверное, предполагает, что мы съедим еще одну банку супа на ужин. Неправильно. Прежде чем отправиться назад, я сняла перчатку и положила руку на один из маленьких круглых камней размером с ладонь. Вода так успокаивающе давила мне на руку. Но было холодно, по-настоящему морозно, я бы лучше отправилась к горячему источнику, чтобы понежиться в природной ванне, чем нырять в ледяной ручей.

Обратно я тоже пошла по его следам. Когда почти подошла к хижине, услышала звук, доносящийся из флигеля, находящегося в двух шагах. Это была квадратная постройка, стоявшая на некотором расстоянии от хижины, и если бы не было столько снега я бы обязательно заметила ее раньше. Аккуратные снаружи двери были оформлены в виде круглых стволов деревьев и более длинных кусков бревен. Не знаю, почему я не подумала, что он мог находиться там. Я свернула с тропинки и направилась к этому строению.

Дверь была приоткрыта, чтобы я смогла заглянуть внутрь. С обеих сторон стояли столешницы, как в камбузе. Все четыре стены имели окна. Я не собиралась подглядывать и шпионить за ним. Я планировала как-то обозначить свое присутствие и войти, но я была настолько поражена, увидев его, полностью погруженным работой с куском дерева, что не могла оторвать от него глаз. Мне нравилось, как его высокая мускулистая фигура двигалась вокруг полена, как будто он кружил, защищая, толкая, поправляя, подтягивая, будто своим телом он передавал этому куску дерева жизнь. Словно что-то рождал.

Кусок дерева, с которым он работал, был закреплен сверху на пьедестале, он орудовал стамеской и деревянным молотком, вырезая. Стружка падала, он проводил своей сильной рукой по гребням и бороздам, закручивающимся и изгибающимся, как вода в ручье. Пальцы его проходились по гладкой деревянной структуре, словно он ласкал это дерево, просил его рассказать о своей жизни, которую оно прожило, о бурях и сильных ветрах, животных, которых приютило под своей кроной. Его движения были такими же чувственными, как у пантеры, крадущейся к реке в сумерках. Я не слышала, но не удивлюсь, если он разговаривал с ним. Он полностью был поглощен своим творением.

Не обращая внимания на меня, он смотрел только на скульптуру. Затем он поставил стамеску на дерево, поднял в воздух молоток и ударил. Металлическое лезвие заскользило вниз.

Загипнотизированная, я вглядывалась в его лицо, когда он наклонился посмотреть на результат своего удара. И сейчас он был совсем другом. Выражение его лица было целеустремленным, решительным, твердым, таинственным и безумно красивым.

Ухватившись за края платформы, на которой стояла скульптура, он развернул ее так, чтобы начать работать с другой стороны. И тогда я увидела ту сторону. Бюст женщины. Линии, которые он пытался высечь на ее спине были прядями волос – дикими, неравномерными.

Ее лицо все еще было незавершенным, но в каком-то смысле оно было красивым, даже при не законченной скульптуре. Я видела необузданную силу его гения. Я была поражена, что он смог сотворить такой шедевр из бревна, небрежно сложенных за дверью.

Я наблюдала, наверное, за ним целую вечность. Только когда Кейд остановился вытереть пот со лба рукавом, только тогда он заметил меня в дверном проеме.

15.

Катрина

— Что ты там делаешь? — резко произнес он, выражение на его лице мгновенно изменилось.

Я толкнула дверь по шире, отчего она заскрипела, и вошла в мастерскую.

— Прости, я не шпионила! Я просто не хотела прерывать тебя. Ты выглядел очень занятым.

— Я и был занят.

— Можно взглянуть? Это прекрасно. Ты очень талантлив.

— Нет, она еще не закончена.

Я проигнорировала его замечание и обошла с другой стороны, чтобы разглядеть ее лицо. Мне хотелось увидеть объект его безумного внимания. Наверное, ревность мотивировала меня, пока я представляла кем же может быть эта женщина, настолько пленившая в творческом плане Кейда, что он решил запечатлеть ее в деревянной скульптуре, причем работая над ней, как одержимый мужчина. Я слегка повернула пьедестал, провела большим пальцем по ее щеке. Дерево было прохладным и гладким под подушечкой пальца и еще запах, запах дерева. Он кружился вокруг этой скульптуры, как невидимый призрак. Внезапно я поняла, до кого дотрагиваюсь.

— Черт побери, Катрина. Ты даже не должна здесь находиться. Я не хочу, чтобы меня здесь беспокоили.

Его резкий голос рикошетом отразился от стен комнаты, но я не сдвинулась с места. Шепотом, с паром изо рта в холодный воздух его мастерской, произнесла:

— Это я, не так ли?

Пауза была слишком долгой, чтобы следующие его слова оказались правдой.