Замороженные приливы (ЛП)

Она молчала, её челюсть решительно сжалась, и девушка скрестила руки на груди.

— Принцесса, тишина сегодня не даст тебе ничего хорошего.

— Мне нечего сказать.

— Всё нормально. Мне есть что сказать, и я поговорю за нас обоих. То, что у меня в руке — твёрдое доказательство, что ты лгунья, всё ещё сотрудничающая с повстанцами и скрывающая от меня важную информацию. Ты точно знала, почему Родича не было в храме Клейоны, когда мы попытались утвердить его. Почему ты не сказала мне об этом?

Смешок сорвался с её губ.

— Почему? Несмотря на красивые обещания и твои устные договорённости с Йонасом, ты всегда очень ясно показывал, что мы враги — сегодня, завтра, всегда.

— И как же я это ясно показал? Тогда, когда спас свою маленькую подружку повстанцев от казни? Или предложение вернуть тебе царство, после всей твоей лжи в прошлом? Всех предательств?

Его взгляд стал холодным.

— Я говорил правду. И если кто-то и способен так соврать, это ты. А теперь, — он указал на шар, — я передумал. Вся Митика будет моя. Вся. Это куда лучше для меня. Никогда не любил делиться своими игрушками.

Она сделала несколько шагов к помосту и хмуро посмотрела на него.

— Ты прав, — сказала она. — Я должна извиниться.

Он моргнул.

— Да?

— Я понимаю, что причинила тебе боль.

Он буквально издевался.

— Ты никогда не причиняла мне боль, принцесса.

Клео покачала головой.

— Я думаю, что тебе больно, как и всем. Вот почему ты так поступаешь. Ты пытаешься быть жестоким, холодным и ужасным, чтобы никто не приближался к тебе. Потому, что так иногда поступают, ты приносишь людям боль.

Магнус коротко, холодно рассмеялся.

— Спасибо за мнение, принцесса, но ты ошибаешься.

— Я не слепая, Магнус. Я видела, что было между тобой и Люцией, когда она приехала. Но Твоё сердце разрывалось, пытаясь увидеть свою сестру и помочь ей.

— Люция изменилась. Но что бы она ни делала, она моя семья. Она дала понять, что ей не нужна моя помощь, и я больше никогда не повторю свою ошибку.

— Это не меняет твои чувства.

Магнус встал и спустился по лестнице.

— Эта беседа скучна мне. Можешь попробовать манипулировать мною, но факт остаётся фактом. Ты лживая девчонка, а Родич Земли теперь мой.

— Прекрасно. Удачи в добычи магии. Но это невозможно, я пыталась.

— Думаю, да. Иначе я был бы мёртв и уже похоронен, да?

— Ты думаешь, что я хочу твоей смерти? Даже сейчас?

Магнус вздохнул.

— Ты действительно должна была подумать об этом, принцесса. Твоё двуличие способно вскружить голову.

— Хорошо. Да. Я скрывала от тебя родич. И я пыталась использовать магию, чтобы вернуть королевство. Это правда. Я лгала — и что хорошего? Почему, если ты знаешь, ты не бросаешь меня в подземелье? Не рубишь голову?

— Ты любишь испытывать моё терпение, — прошипел он.

— Ты не убьёшь меня! Потому что, несмотря на наши различия, мы похожи. И, может быть, нам пора начать доверять друг другу.

Чем больше она говорила, тем больше понимала, что это правда. Магнус не был злым, как его отец. Никогда. Она слышала, как он пытался урезонить совет. Она видела, как он заботился о королевстве. И была уверена, что он никогда не попытается причинить ей вред, независимо от того, что она сделает или скажет. Всё это, эта холодная непроницаемость, была лишь тонкой оболочкой, что прятала душу внутри.

— Как странно, что ты поняла это только тогда, когда я нашёл шар.

Но иногда он вправду был взбешён.

— Курт пришёл ко мне раньше, — сказал Магнус прежде, чем Клео ответила. — Знаешь почему?

— Для того, чтобы сказать тебе, что я бросила стрельбу из лука?

— Нет, но восхитительно, что ты думаешь, будто бы я забочусь о чём-то настолько мелком. Курт пришёл ко мне, потому что хотел, чтобы я знал, что он обсуждает с тобой политику. Он рассказал мне о всех проблемах, которые, кажется, согласовывал, и понял, что я непригоден править Лимеросом — это одна из тем.

Клео пожала плечами.

— Он сильно преувеличивает.

— Он? Или это ещё одно соглашение, скрытое от меня?

— Разве ты не видишь, что я пытаюсь исправить ошибки между нами, Магнус? — сказала она, но терпение уже истощалось и крошилось. — Ты не позволяешь мне!..

— Если б я сказал тебе о том, что Курт сделал в прошлом, ты бы побоялась находиться с ним рядом.

Если Магнус отказывается играть, она тоже не будет.

— Полагаю, это у вас общее.

Магнус наморщил лоб в замешательстве.

— Когда мы были детьми, Курту нравилось убивать животных и наблюдать за тем, как они страдали.

Мысль о трате времени на порочного юношу ударила её. Но Магнус не мог рассказать правду. Она пыталась ударить его побольнее.

— А ты убивал людей, которых я люблю. Что хуже?

Магнус посмотрел на неё с неожиданной яростью.

— Ты делаешь вид, что знаешь меня? Ты выплёвываешь яд и радуешься, что получаешь уверенность, и это показывает, что ты меня не знаешь. Ты хочешь этот шар? Может быть, мы могли бы поделить его.

Он повернулся, но ярость всё ещё оставалась на лице, и он швырнул Родич Земли в стену. И они молчали, пока он ошеломлённо смотрел на свою пустую руку.

Спустя мгновение Родич Земли загрохотал под ногами.

— Нет, — прошептал он.