Замороженный король. Убить или влюбить?

— Бернулли восстановился? — король поморщился, ибо Варгус ему не нравился.

Слишком прямолинейный, слишком сильно восторгается Жардеттой, а ведь он даже не знает, какая она на самом деле. А вот Коннарт знал. Она приходила к нему в бредовых видениях: пела свою странную песню, сжимала кулак, а потом играла на нулонской волынке.

— Почему именно волынка? — удивился он вслух, не заметив, как забыл и о ранее заданном вопросе, и о присутствии главного мага.

Он вновь погрузился в свои путаные мысли.

— Потому что только у неё имеются гибкие трубки одну из которых… — Раттард осёкся, вдруг осознав, что не может король помнить о волынке.

Не то состояние у него было, когда Жардетта над ней надругалась.

— Из которых что? — требовательно спросил Коннарт.

Пришлось рассказать ему подробности. Причём такие, от которых даже у него, опытного мага, начинали шевелиться отсутствующие на голове волосы. И в то же время нельзя было не оценить эффективность этих варварских методов.

Несколько минут король молча переваривал услышанное. Трубку в нос? Которую отрезала от волынки? А в трубку лила воду? Но как он не захлебнулся?

Последний вопрос он озвучил.

— Она сказала, что если вводить трубку в желудок через рот, то можно попасть в трахею. — На местном языке трахея звучала несколько иначе, но термины, которые произносила Елена, ныне Жардетта, автоматически переводились.

Разумеется, если их аналоги здесь имелись.

Конечно, знания об анатомии на Марэлле были, но вот насколько подробные – это ей ещё предстоит выяснить. Собственно, если бы их общение с Варгусом не ограничивали, она бы уже знала куда больше.

— Я понятия не имею, откуда она знает, что задний свод глотки поворачивает мягкую трубку вниз, в нужном направлении, но это впечатляет, — Раттард пожал плечами, мол, не хочу, но приходится признать её мастерство. — А ещё не совсем понимаю, что нам с ней делать.

— Я сам разберусь, — тихо, но твёрдо выдал Коннарт. — Как только на ноги встану, так сразу. Сейчас же её не трогать, пусть готовится к следующему этапу отбора.

Не понравилось главному магу, какие эмоции проскользнули в голосе его короля. Ох, как не понравились! Ибо был в них явный мужской интерес, который вовсе ни к чему в таком ответственном деле, как выбор супруги. Вот любовницы – это да!

Как никогда Раттард пожалел, что не может дать ему успокоительного эликсира. Но как тогда быть? Как сдерживать человеческую слабость, присущую любому, даже ему – сильному магу? Да и нельзя пока ничего Коннарту сдерживать, для начала нужно, чтобы он полностью восстановился.

[1] Дренаж по Белау применяется для откачки воздуха из полостей с невозможностью обратного заброса.

[2] Лестничная шина Крамера применяется для иммобилизации переломов конечностей и представляет собой комплекс прямых негнущихся предметов, которые приматываются к различным отделам конечностей мягким прочным материалом.

[3] Мягкий мочевой катетер Нелатона используется при острой задержке мочи для её выведения.

Глава 17. Рукоделие бывает разным

Елена-Жардетта

Пока король приходил в себя, мне пришлось… заниматься рукоделием. На осмотр меня к нему не пускали, впрочем, Варгус, который заменил Бернулли, хорошо справлялся со своими обязанностями. О, мы с ним провели несколько восхитительных бесед, где я узнала о некоторых достижениях местной медицины. Жаль, что их быстро пресекла Паталла.

— Ты на королевском отборе – веди себя соответствующе! — грозно высказалась она. — Радуйся, что следующий этап отложили, и у тебя есть дополнительное время, чтобы довязать шарф для Его Величества. И да, о произошедшем никому не слова, даже своим подругам.

Пф, я и не собиралась. Во-первых, это врачебная тайна, во-вторых, король же. Расскажешь кому, как тыкала в него вилкой, так сразу проклянут.

Официально всем претенденткам и прочему люду объявили, будто Его Величество так проникся нашими музыкальными талантами, что решил дать нам дополнительное время. Ну и дела какие-то у него возникли срочные.

Всё как всегда: враньё и обман. У нас вон тоже про секретный бункер поговаривают.

Посему пришлось всё-таки вязать. Единственное, что хоть как-то радовало меня, это постепенные изменения моего тела. С каждым днём становилось всё легче ходить, возвращалась мелкая моторика да и черты лица смягчались. Понемногу, по чуть-чуть, но каждое утро в зеркале всё сильнее становились видны мои индивидуальные особенности: форма носа, изгиб губ и прочее. Да, пока всё оставалось довольно большим, но куда более изящным.

А ещё Варгус всё-таки умудрялся со мной встречаться. Он сообщал об улучшениях в состоянии Коннарта, спрашивал о механизмах работы того, что посулила сделать из той необычной волынки. И с искренним интересом слушал и даже зарисовывал. Потом нас, правда, прерывали, отчего эти разговоры ценились ещё больше. Я их ждала даже сильнее, чем завтрак, обед или ужин!

Если бы мне предоставили выбор, я бы, не задумываясь, отказалась от еды в пользу беседы с умным человеком.