Замороженный Мир

Бежать же, если по закону, то только с «сопроводительными документами», причём от полиции. Без которых любой антец, до четвёртого класса, автоматом «беглый преступник» вне ареала зафиксированного обитания.

С этим ясно, хотя «на дело», конечно, надо было идти более подготовленным, а не дрыхнуть-экспериментировать. В этом случае меня подвели не реакции тела, а «душевные порывы», которые мне, похоже, также надо контролировать.

Далее, первая часть вечного вопроса. А не казёл ли я, что хамски начал отбиваться от мажоров? Ну, если бы я на момент отбивания ЗНАЛ о последствиях — то, безусловно, «да».

В гораздо меньшей степени, нежели упырь-полицай, но «да». Однако, я не только не знал, но и возможности узнать не имел. Так что потуги каких-то невнятных частей моей личности повесить на мою зеркально чистую совесть смерть Лада и Клиссо — бред.

Не виновен, более того, отомстил. А виновен полицай и, прямо скажем, частично социум, законы и традиции которого позволяют существовать и процветать подобному упырю.

Далее, что мне, собственно, делать с учётом возможного узнавания полицией автора «электрической койки»?

А ничего. Объём знаний, умений и прочего у меня таков, что лишняя суета меня скорее подставит, при наличии подозрений, нежели спасёт.

А если меня попробуют «допросить», хм… Так, первое — на прямой вопрос: «а не тебя ли видели, казнящего полицмейстера Терска, в ночи глухой?» — честно вру, что «нет». Высоковероятно, что возникновение подобного вопроса будет связано с чародейским умением. В таком случае, отпираюсь достаточно долго, а после «сдаюсь под давлением», рыдая и размазывая сопли, рассказываю, что вышел в лавку, на голову накинули мешок, угрожали лютой смертью. Привели невесть куда, где некто третий меня повелел прибить, был какой-то грохот, после чего опять дорога, удар… И очнулся я с ножом в руке и двумя мёртвыми трупами передо мной. В сумерках и вообще. Испугался страшно, не бейте дяденьки, дошёл домой и решил молчать — у меня душевная травма, родители погибли.

Есть правда, пусть и мизерный вариант, что моё возвращение заметил домовладелец или кто-то из соседей. Но окна были темны, двигался я КРАЙНЕ аккуратно… в общем, маловероятно, да и вариант «таскаемого с мешком на башке» это никак не опровергает.

Подобный вариант даёт мне невысокий, но шанс «оправдаться». При всём бардаке законов, «самозащита» — вещь признанная, и право на неё имеет любой класс. А убийцы — десятый, соответственно, я защищался, проснувшимся «талантом от бога», вполне реально. А полицай либо всё же «случайно помер», либо его наймиты прибили — в общем, это гораздо более вероятно, чем подозревать гимназиста. Ну и, соответственно, нормальное объяснение фиксации моего присутствия в месте убиения, если таковое и будет.

Так что: живу как живу, будут допрашивать — отпираюсь до поры, а потом плача и рыдая, сливаю «легенду», благо трупы в коксе-антраците найдутся. И, в этом случае, шансы «вывернуться», пусть и небольшие, но есть.

На этом вопрос моего душегубства закрываем, благо ни черта я уже с этим не сделаю: будет как будет.

Далее, планы мои на время в гимназии в силе:

Марцил, как будущий источник протекции.

Физические занятия, к которым, возможно, через некоторое время, попробую добавить стрельбу: купить пистолет я права не имею, но владеть — сколько угодно.

Медицина, как единственный из интересных и доступных предметов.

И, естественно, Сона, как приятный досуг и потенциальная долговременная подруга.

А сегодня я в гимназию не попрусь, прикинул я. В принципе, наверное, даже предупреждать не буду: прогул одного дня не был «критическим преступлением» при уважительной причине, а у меня причина — «уважительнее» некуда.

И решил я до пяти предаться разгульному чтению. Можно было и поспать, но собью себе режим, да и Сона сегодня будет у меня, а реакция на неё однозначная. Вот только я в некотором смысле сам считаю соитие в день похорон несколько неуместным, а на кой чёрт «наступать» на горло своей песне, когда можно просто поспать?

Так что, вылезя из ванной, я немного позанимался, наконец-то порадовав себя взятием барьера в «десять отжиманий».

Немного почитал, да и направился в едальню: продукты были «Сониной епархией»: мои попытки несколько раз приготовить что-то были прерваны жалобными взглядами и просьбой «предоставить всё ей». Что я и выполнил, ну а до едальни реально пару шагов, так что нет смысла огорчать подругу.

По дороге в едальню меня привлёк вопль мальчишки-газетчика о «Кровавой трагедии», так что в едальне я сидел с газетой «Терские Ведомости». И, выходила такая заковыка: о полицмейстере подчинённые Залины либо не знали, либо им запретили печатать. А вот родителям был посвящена первая страница, причём я назвать Залину наживающейся на горе никак бы не смог: посвящена статья скорее тому, какие замечательные были люди, какое горе и прочее подобное. Выражена уверенность в «профессиональных действиях доблестных сил полиции Терска, несомненно, в скорейшем времени поймающих отвратительных злодеев».