Заморозки

На вопрос журналистов, кто ж те нехорошие люди, и почему служащие отеля не препятствуют ночным поездкам на лифте, Шамкович ответил, что есть на свете могучая организация, которая желает поражения Карпову.

Но саму организацию он назвать не может. Во избежание.

Такие вот дела.

Что ж, взять тайм-аут — мысль дельная, я и сам бы так поступил. Собственно, я именно так и поступил, когда проигрывал один — четыре, Карпов лишь повторил мой маневр. Хотя его отставание всего лишь в одно очко. Но теперь каждая партия может стать заключительной.

Затем он взял второй тайм-аут, а за ним и третий. Беречь их, тайм-ауты, уже и незачем.

Мы тоже решили воспользоваться случаем. Отдохнуть, развеяться, вернуть шахматный аппетит.

Получалось — ну, как получалось, так и получалось. Всё бы ничего, но дожди… И не хотелось новых стычек со шпаной — ведь могут встретиться противники и посерьезнее Рахита. С револьверами.

И мы передвигались на двух машинах. Или на трёх. Все помощники Миколчука сопровождали нас, не отпуская далее, чем на четыре шага. Их очевидно уязвил тот факт, что в схватке с Рахитом они были зрителями. Случись что с нами, особенно с Пантерой — служить им на Шпицбергене. Это не предположение, Ольга знает наверное. И Шпицберген — это в лучшем случае. Они и сейчас в положении незавидном, помощники в штатском.

Помимо занятий в школе Antonio Ilustrisimo, мы тренировались в саду на крыше. Освоили, наконец, бассейн. Осматривали в бинокль окрестности — купили в магазине компактный восьмикратный инструмент. Осматривали, а я вспоминал, как с Карповым смотрели в его могучий бинокль на Луну и звезды над Пустыней. А тут небо в тучах, и дожди, дожди, дожди…

Климат в Пустыне был лучше. Во всех смыслах.

В часы, ничем не занятые, а было таких часов много, никто бездельем не мучился. Яков Дамский писал книгу, Геллер тоже писал книгу, Нодирбек и Кудряшов тоже писали книгу — по горячим следам. Девочки писали научную работу «Опыт акклиматизации в условиях влажного тропического высокогорья».

А я читал «Зеленую Книгу» Каддафи и думал: не перевести ли её на русский язык? Работы на три дня, но нужно уточнить несколько моментов. Нет, в СССР её никто не разрешит, и не только по идеологическим причинам: уж больно велик контраст между живым языком Каддафи и картонными уродцами отечественных политиков. И как это у них получается — писать настолько уныло, что диву даешься? Взять хоть покойного Леонида Ильича: рассказчик замечательный, и остроумный, и увлекательный, и подмечает то, чего другие не видят, потому-то его повести в обработке Лисы и Пантеры читали не только у нас, но даже и в Америке издали миллионным тиражом. А откроешь «Ленинским Курсом» — и сразу веет музейной пылью. Понятно, что не сам он пишет свои речи, но неужели нельзя найти людей поталантливее, «трамвай построить — это не ешака купить»?

Нельзя, сказали Лиса и Пантера. Вернее, незачем. То, что пишут сейчас — это бухгалтерский документ, не более. Зачем бухгалтерскому документу образность и юмор? Главное, чтобы дебет с кредитом сошлись.

А «Зелёная Книга» — это сродни «Капиталу» Маркса. Нет, скорее, «Манифесту». И если в СССР её не издадут, то в Ливии — легко. А кто будет читать? Специалисты будут читать. Геологи, строители, моряки, военные… Сейчас в Ливии тысячи советских специалистов. А скоро будет много больше. Пусть почитают, расширят кругозор. Сравнят, да.

Но это потом.

Еще я слушал радио. И Москву, и Лондон, и, конечно, местную военную базу.

Наше радио рапортовало миру об очередных успехах: пятый пилотируемый полёт в космос за год! Урожай опять уродился на славу! Комсомол ударным трудом готовится встретить свое шестидесятилетие! Саяно-Шушенская ГЭС готовится к пуску! Советский гроссмейстер Михаил Чижик лидирует в матче за звание Чемпиона Мира в филиппинском городе Багио!

Быть упомянутым в одном ряду с урожаем, комсомолом и полётом в космос — это, конечно, почётно. Но меня интересовало другое. Что происходит в Узбекистане? А в Москве?

Вероятно, ничего. Во всяком случае, Московское радио внимание на Узбекистане не заостряло.

Анатолий Максимович Гольдберг же считал, что Центр договорился с Узбекистаном, но о чём договорился, какова суть договора, точно не знал. Или умалчивал. Отмечал лишь, что в Москву с гастролями приехал театр Алишера Навои. В числе премьер — опера «Пустыня», автор либретто — Шараф Рашидов, что, по мнению Гольдберга, свидетельствует о прочности положения узбекского лидера или, по меньшей мере, о благосклонном к нему отношении верховной власти страны.

Об этом я знал и без радио. Гастроли проходят в здании Большого Театра — большая честь.

Маменька же с театром гастролирует в Лондоне — тоже большая честь. Для Лондона, конечно.

Папенька же со своим театром гастролирует в Ташкенте, в здании театра Алишера Навои. Помимо прочего, привёз оперу «Малая Земля», таково было пожелание узбекских товарищей. В мире всё взаимосвязано! И все в разъездах!