Заморские женихи Василисы Прекрасной

Он задумчиво покачал головой – нет. Это расстроило меня, но не насторожило. Мне казалось, что, если я полюблю этого человека, ему уже никто не будет нужен. Наивная.

– А какова была тема твоего диплома? – неожиданно полюбопытствовал он.

– О, я делала проект колонны синтеза аммиака с пластинчатым теплообменником и радиальной насадкой, – гордо выпалила я, зная, что это сложная техническая задача и мне есть чем похвалиться.

– Я каждый раз задаю этот вопрос женщинам, – вдруг засмеялся новый знакомый.

Меня как током ударило. Плохо сказал, так ведь еще и засмеялся при этом. Сердце тревожно затосковало.

– Ты думаешь, это приятно слышать? – обиженно буркнула я.

– Обычный вопрос, – только и ответил он.

Я притихла. Потом мой кавалер начал вспоминать свои студенческие годы, своих родителей. Говорил, что мама умерла рано и ему пришлось пожить в интернате несколько лет. Я снова была поражена, ведь у него был отец и две старших сестры, да и другие родственники. Евреи не отдают своих детей в приюты. Его отдали. Моя душа сочувственно страдала.

– Мой отец и дед были шутниками. Их любимой прибауткой было «клопов тебе полон дом». – И он снова засмеялся.

Я не знала, что думать. Все шло не так, как хотелось.

– А ты сам-то когда-нибудь жил с клопами, знаешь, какой это ужас? И как же можно такого желать ближнему? – поразилась я до глубины души.

Он и не собирался отвечать, просто перевел разговор на другую тему.

Я сообщила, что собираюсь в отпуск и улетаю в Россию через 20 дней.

– Кто тебе разрешил? – вдруг сурово спросил он.

По сердцу будто махнули мягким перышком, ласково и приятно. Так вот и доехали до Манхэттена в разговорах, которые бросали меня то в пропасть, то в негу.

Мое бедное сердце хотело любить и быть любимым, а женское естество кричало, чтобы я не придумывала себе трудности, а отдалась на волю судьбы в руки этого голубоглазого незнакомца.

Он припарковал машину в Чайна-таун, дал мне свою кофту, которых в машине обнаружилось две, и мы пошагали в неведомый район, оказавшийся чудным местом, похожим на московский Арбат.

– У тебя не только глаза сияют, но и вокруг них, я такого ни у кого не видел, – восторженно заявил он.

Я нравилась самой себе в этот момент, и неудивительно, что сияли не только глаза. Его глаза излучали в ответ сотни голубых искристых флюидов.

Мы шли близко друг к другу, и волны взволнованной энергии перетекали из наших сердец навстречу…

Свернули на очередную улицу и вдруг оказались в торговых рядах Чайна-таун. У меня загорелись глаза, ведь мне нужны были сувениры для поездки в отпуск.

– Можно, я забегу в несколько лавочек? – попросила умоляюще.

– Иди, – улыбнулся он, и мне показалось, что он свернул сюда целенаправленно.

Здесь мне все нравилось: я трогала фигурки, смотрела брелки, ручки и тарелочки с американской символикой, молодежные тканевые сумки.

– Ты выбирай, не стесняйся, я заплачу, – сказал он, видя мое замешательство.

Рейтинг мужчины подскочил на неимоверную высоту. Чтобы вот так в первую встречу тратить на женщину деньги – это дорогого стоило. В итоге он заплатил 80 долларов, и мы, оба счастливые, прошествовали дальше.

– А что ты имел в виду, когда писал, что джинсы будут лежать в машине? – не удержалась от вопроса я.

– У тебя в анкете написано, что тебя возбуждают джинсы.

Мы посмеялись. Там действительно есть вопрос «Что вас возбуждает». Я ответила «запахи и нравятся мужчины в джинсах».

За очередным углом и оказалась та самая Little Italy. Арбат, только без назойливых торговцев, хотя и здесь были несколько лавочек. Но в основном народ гулял, сидел в ресторанах на улице или в залах, улыбался и наслаждался жизнью. Мы выбрали столик на улице и получили меню. Ресторан не из дешевых, поэтому я изощряться не стала, чтобы не ввести в разорение друга, и заказала осетрину на гриле с овощами, а Лев – мясо и по бокалу красного вина.

Усевшись за столик, постаралась привести свои вздыбленные чувства в порядок и рассмотреть мужчину, глядя глаза в глаза. Теперь его лицо было другим, похоже, что внутри скрывалась непростая судьба и личность. Иногда его взгляд становился тяжелым и неспокойным, и это заставляло мое сердце трепетать и чувствовать себя маленькой птичкой, попавшей в силки охотника.

Во время еды мы разговаривали, и я обратила внимание, что у него в уголке рта задержалась хлебная крошка. Он не замечал. Тогда я взяла салфетку и, перегнувшись через стол, смахнула ее. Я даже не могла предположить, что такое обычное действие вызовет в его сердце бурю восторга.

– За мной никто и никогда так не ухаживал, – с радостным удивлением заметил он.

Потом Лев повез меня смотреть на корабли, на ночную реку Гудзон, и пролетали часы, которые казались для нас минутами. Лишь в полночь мы оказались у моего дома.

Расставаться не хотелось. Я что-то рассказывала и произнесла фразу:

– Я, как порядочная, жена…

– Повтори еще раз эту фразу, – вдруг попросил он.

Я растерялась и повторила, не зная, что ждать в ответ. Некоторые мужчины не переносят разговоров о прошлой жизни женщины.