Заморские женихи Василисы Прекрасной

Дни, когда я ночевала дома, были редки, обычно это понедельник, когда возвращаться приходилось после восьми вечера. И тогда мы перезванивались или писали друг другу. На одном из сайтов увидела чьи-то чудесные нежные слова и не удержалась, чтобы не отправить их милому.

«Левочка, это писала не я, но испытываю те же чувства…

Мне хочется что-нибудь приготовить для тебя, и только для тебя, с любовью. А потом смотреть, как ты это ешь.

Хочу заняться с тобой сексом. Хочу утонуть не в тебе и не с тобой. Хочу утонуть в бесконечности, в той, в которую только ты меня можешь привести. А потом смотреть на тебя и удивляться, что ты такой есть.

Хочу идти рядом с тобой, и чтобы ты взял меня за руку. И эта теплота ладони и жесткость. И чтобы хотелось убрать руку и было невозможно.

Хочу, чтобы ты подошел ко мне сзади, обнял, и просто стоять с тобой так. И чтобы ни слова, потому что нет ничего лучшего, как слиться друг с другом, не видя глаз.

Хочу проснуться ночью, и увидеть тебя рядом, и не умереть от счастья, а дожить до утра.

Хочу, чтобы у тебя было в этой жизни все, что ты захочешь. Так хочется, чтобы у тебя было все, и я».

Если бы мне сказали такие слова, я бы, наверное, растаяла в воздухе, как предрассветный туман. Он не ответил ничего.

В конце месяца вернулась дочка из отпуска. А в Нью-Йорке объявили штормовое предупреждение и ждали ураган и, может быть, наводнение. Я решила уехать к Леве на 24-й этаж, а дочь – к подруге.

За день до урагана аэропорты закрылись, и транспорт не ходил уже с 12 часов дня. Я поехала к Леве рано утром, Манхэттен стоял пустой, страшно, людей нет нигде, и проезд везде бесплатный, даже в автобусе, где обычно 5,50. Будто война, не дай господи.

Эвакуироваться предлагали нескольким районам и госпиталям. Не знали, что делать, наша квартира на Брайтон-Бич, океан рядом. Сообщили в новостях, что наш район только засыпало песком совсем немного. А в Бронксе выл ветер и лил дождь. Болело сердце, выпила корвалол, не помогло, пришлось принять валидол. Боялись, что будет отключено электричество. Мосты закрыты, как поеду на работу и будем ли работать, не знала. Мы с Левой смотрели фильмы в компьютере, один за другим, и занимались любовью, как перед концом света.

Все отделались легким испугом, шторм не состоялся, ураган пронесся мимо. Я поехала на работу. Дочь обиделась, разговаривать не хотела. И с Левой тоже начало твориться что-то странное. По ночам он отодвигался от меня на самый край, я даже беспокоилась, как бы он не упал. Ходил задумчивый, неразговорчивый. Мне даже порой казалось, что я лишняя в его квартире. Но это ощущение приходило поздно вечером, и никуда уже не уедешь из такого далека. Ощущение не из приятных. Дома с дочерью обстановка не лучше, я оказалась в западне, больно до слез. Плакала только в ванной, там не слышно.

Однажды ночью проснулась от того, что он сильно трясется. Лежит на спине, вытянувшись в струнку, и сильно трясется. Меня обуял ужас. Я тихонечко позвала его по имени, но он не слышал. Тогда я начала читать про себя молитву «Отче наш». Он глубоко вздохнул и притих. Потом повернулся на бок и засопел тихо. Кое-как успокоившись, уснула и я.

Ему нравилось будить меня, просто включив свет посреди ночи и начиная шебуршать страницами. Я обычно просыпалась, прижималась к его боку и просила:

– Давай, слушаю.

А слушать я должна цитаты великого грузинского философа древнего. Не знаю, но, по-моему, этот философ был ненормальным. Я не могла понять практически ничего и никогда. Лев с выражением читал полстраницы, потом, умиротворенный, выключал свет и опять засыпал. Мда…

Следующие три дня я ночевала дома, он находился в депрессии.

– Ты приедешь сегодня полечить меня? – негромко спросил Лев по телефону.

– Приеду, – с облегчением ответила я.

Вечером после ужина я спросила о его состоянии и почему он от меня шарахается и трясется ночью.

У него глаза округлились:

– Ты чего себе понапридумала? Ну два дня мне было нехорошо, и все.

Говорил, что со мной нет проблем и нервов, есть озабоченность, как найти дорогу к его детям в отношении меня. Сказал, что восхищается мной и удивляется, как я веду себя дома, что у меня через две минуты могут появиться готовые котлеты на столе или отбивные за десять минут.

– Ты метеор, – смеялся он.

И еще говорил, что если бы ему раньше сказали, что существует женщина с такими качествами, как у меня, ни за что бы не поверил.

Ну и слава богу, что все так.

В пятницу после работы встретились опять в Манхэттене и гуляли до ночи пешком, машину припарковали: там Неделя высокой моды, так интересно все, да и вообще везде красота и жизнь прекрасна.