Замри

– Погоди минутку. – Она скрывается в подсобке, и я вспоминаю про страницу в моем рюкзаке, которую принесла ей, – ту, где Ингрид говорит о том, как сильно ее вдохновляла мисс Дилейни. Я собиралась отдать ее сегодня, но теперь мне не хочется этого делать. Может, это звучит эгоистично, но я хочу, чтобы сегодняшний день был посвящен мне. Так что я достаю листок из рюкзака и переворачиваю его текстом вниз.

Когда мисс Дилейни возвращается с банкой, полной канцелярских кнопок, я говорю:

– Это вам. Только не смотрите пока. Я положу на стол.

Она кивает, собирает мои фотографии и подтаскивает стул к передней стене кабинета. Вывешивает их, одну за другой, пока они не заполняют весь центральный ряд.

Первые фотографии нового года.

2

Я стою на краю трамплина у бассейна Генри, вытянув руки вверх.

– Ныряй уже! – кричит Дилан.

– Или не ныряй, – добавляет Тейлор. – Ты отлично смотришься. Вот это руки у тебя!

– Еще бы. Она же плотник, – говорит Дилан.

– Кто?

– Ты не знал?

Я прыгаю. Вода в бассейне такая теплая, что переход почти не чувствуется, но через секунду я оказываюсь в воде. Я открываю глаза в синем мире. Вижу пляжные шорты и ноги парней, девичьи бикини и красный лак на ногтях. Стены, выложенные бирюзовой плиткой. Я выныриваю. Слышу, как Генри спрашивает: «Она горячая?» – а Дилан отвечает: «Она лучше всех».

Экзамены позади. Мы на вечеринке в честь окончания учебного года, на которой я всегда мечтала побывать, но никогда не решалась.

– Помни, – сказала мне Дилан час назад, когда мы подошли к двери Генри, – пей пиво, обсуждай, кто кому нравится, и не забудь уединиться с Тейлором в родительской спальне.

– Ты серьезно? – спросила я.

Она пожала плечами.

– В принципе, просто поплавать тоже неплохо.

Я плаваю. Медленно и глубоко, касаясь пальцами гладкого белого дна. Кто-то проводит ладонью по моей спине. Тейлор. Мы целуемся под водой. Когда мы выныриваем, на его ресницах блестят капли воды.

– Замри, – говорю я. Он закрывает глаза, и я слизываю воду с его ресниц. Я чувствую вкус хлорки и лета.

– Ты что, плотник?

– Да.

– Дилан мне сказала. И фотограф?

– Да.

«А еще дочь, а еще подруга», – думаю я. Я закрываю глаза и пытаюсь представить себя во всех этих ролях одновременно. Мне почти удается. Я открываю глаза, широко улыбаясь.

– Ты такая красивая, – говорит он.

– Нет, ты.

Мы подплываем к дальнему борту бассейна. Мне бы хотелось иметь под рукой подводную камеру, чтобы заснять, как вокруг его ушей развеваются завитки волос. Как двигаются его колени, когда он рассекает воду сильными движениями.

Проходит несколько часов. Тейлор и Джейсон лежат на шезлонгах и ведут серьезную беседу о суперспособностях. «Ты уже бегаешь быстрее ветра, – слышу я голос Тейлора. – Ты отсюда до города должен долетать за миллисекунду».

– Зептосекунды еще короче, – сообщает мне Дилан. Мы лежим на газоне в другом конце двора.

– Что ты чувствуешь, когда целуешься с Мэдди? – спрашиваю я.

У нее взлетают брови.

– Неожиданный вопрос.

– Почему? Мы уже обсудили все на свете. Почему бы не обсудить это?

Она пожимает плечами.

– Большинство друзей обсуждают такие вещи, – продолжаю я. – Давай хотя бы попробуем.

Она переворачивается на спину и смотрит в небо. Солнце садится. Оранжевые и розовые лучи очерчивают холмы.

– Давай начнем с Мэдди. Опиши двумя прилагательными, как она целуется.

Дилан закрывает лицо ладонями и широко улыбается. Я подползаю ближе.

– Уверенно, – говорит она. – Изящно. – Она поглядывает на меня сквозь пальцы.

– Ты покраснела! – взвизгиваю я. – Ты еще никогда в жизни не краснела.

– Неправда. – Она смеется.

– Почему она покраснела? – вопит Тейлор с другого конца двора.

– А Тейлор? – шепотом спрашивает она.

– Восхитительно, – шепчу я. – Сладко.

Проходит еще несколько часов. Народ расходится. В доме становится тихо. Тейлор, Джейсон, Генри, Дилан и я сидим снаружи и едим пиццу, которую заказал Генри. Все болтают и смеются – только Генри ест молча, вглядываясь в темноту. Пицца заканчивается. С вечерним воздухом приходит прохлада. Я захожу в дом. Генри сидит в холле на краю фонтана, под семейным портретом. Он ушел так тихо, что я даже не заметила, когда это случилось. Я достаю со дна рюкзака мятую желтую толстовку. Но не возвращаюсь к остальным, а присаживаюсь на край фонтана рядом с ним.

Мы молчим. Он разглядывает свои руки, я тереблю шнурки на толстовке. Наконец он окунает руку в фонтан и плещет водой на семейный портрет.

– Жизнь – дерьмо, – говорит он.

Я киваю.

– Наверное.

Он краснеет – то ли от злости, то ли от смущения. Я смотрю на портрет, но, почувствовав, что он смотрит на меня, перевожу взгляд на его лицо.

– Но не всегда, – добавляю я. – По крайней мере, мне так кажется.

3

Дом на дереве закончен. Хотя «закончен» не вполне верное слово. Правильнее будет сказать: готов.