Замуж любым колдовством (СИ)

Когда всё закончилось, смотреть в зеркало не хотелось, поэтому я безропотно дождалась, пока Белла Юрьевна нанесёт на голову средство от рожек, а затем так же безропотно нацепила протянутый ею цветной платок и вышла из кабинета.

— Тебе и так неплохо, — улыбнулся Андрей.

Я никак не отреагировала.

— Голубой идёт глазам, — продолжил он.

— Они зелёные и похожи на болотца. Забыл?

— Всё равно идёт. А жёлтый — бровям.

— Они не жёлтые.

— Серый… Серый подходит цвету кожи.

— Что?! — от неожиданности я даже остановилась, хотя до этого бодро наворачивала круги по всё тому же злополучному торговому центру.

— Перестань уже переживать! — сказал мой спутник. — Лицо кислое, настроение никакое…

— Ну, прости, что я переживаю из-за трагедии и мешаю твоему прекрасному настроению своим плохим настроением!

— Какая трагедия, Юль?

Я развернулась и потопала в обратную сторону.

— Юль, будь проще.

— Тебя забыла спросить!

— Но ты действительно ведёшь себя так, как будто наступил конец света!

— А он и наступил! А ты не понимаешь… — сказала я и почувствовала горечь в горле. Только слёз мне не хватало при этом… этом… Даже не знаю, как его назвать! И поскольку мои мысли так и не оформились в слова, я просто ускорила шаг. Теперь Андрей догонял меня.

— Стой! — он схватил меня за руку и буквально втолкнул в закуток с мороженым. — Я тебя чуть не потерял — вот это трагедия! Ты хоть представляешь, насколько сильно я переживал?

— Ты… хочешь поговорить об этом сейчас?

Он огляделся по сторонам, приветливо кивнул продавцу и ответил:

— Я к тому, Юль, что ты делаешь из мухи слона, путая реальное горе со всякой ерундой.

— Ерундой?! Ну, знаешь ли… — я обернулась к продавцу и с той же приветливой улыбкой поинтересовалась:

— Скажите, пожалуйста, вам нравится мой платок?

Женщина неуверенно кивнула.

— А что для вас страшнее: остаться без работы или стать лысой, без возможности отрастить волосы заново и вечно носить этот шикарный убор?

Продавец явно подобного вопроса не ожидала. Глаза округлила, рот раскрыла, сглотнула и попятилась.

— Нет, вы ответьте, — не отставала я, — вы хотите стать лысой?

— Девушка, я… я сейчас охрану вызову.

— Так сложно ответить? Скажите правду!

— Какую?

— Что боитесь стать лысой!

— Юль, — потянул меня за собой Андрей, — идём. Это лишнее.

Молча мы покинули торговый центр. В тишине добрели до метро, а затем до дома. У подъезда он взял меня за руку:

— Юль, просто помни: тот, кто любит, примет тебя любой, какой бы ты ни была, — подождал реакции, получил моё совершенно тупое выражение лица и пошёл прочь.

Ну и? Это сейчас было признание в любви? Или слова ободрения для отчаявшейся дуры? Он ведь меня такой считает: дурой, недоразумением, извращенкой. Ничего не понимаю… В Ад за мной пошёл, у врача поддержал, а хоть один комплимент или ласковое слово… Нет, мужчины для меня оставались полной загадкой. С нами всё ясно. Или люблю или ненавижу. А тут?

Как всё началось с Вадика, так и не закончилось. Не везёт мне с мужчинами. Совсем не везёт.

Я вытащила телефон, бросила усталый взгляд на отражение и подумала:

«Врёт Андрей. Ни капли мне не идёт этот платок. И как дальше жить?..»

Острое желание потянуло к телефону — поплакаться Ларке. Но разве я могла помешать её романтическому времяпровождению? Могла, конечно. Но не стала.

Я — ведьма.

Но не стерва.

Глава 29. Эти взбалмошные гены

— Замечательный платок! — воскликнула мама.

Я оставила её реплику без внимания и с лицом великомученицы проследовала мимо сидящего у телевизора папы на кухню.

— Хочешь чего-нибудь? — и не дожидаясь ответа, мама выставила на стол запасы сладкого в количестве трёх плиток шоколада и кулька с печеньем. Улыбнулась.

— А рыбный пирог остался? — я не скрывала всепоглощающей грусти и лениво перекладывала сладости туда-сюда. Шоколадки поставила шалашиком, но они повалились.

— В духовке.

Я вздохнула, опустила голову прямо на стол. Мать села напротив и встревоженно наблюдала за тем, как я безразлично смотрю на стену, покусывая губы.

— Юль… — произнесла она мягко, когда от изучения обоев даже мне стало плохо. — Перестань себя мучить. Ты знаешь сколько женщин специально коротко стригутся для создания… — подумала и добавила: — Определённого имиджа? Вспомни, что мы делаем, когда хотим изменить жизнь? — и сама ответила: — Идём в парикмахерскую. «Новый образ — новые возможности» — разве не так говорила твоя бабушка?

— И после каждой стрижки меняла мужчин.

— Даже если и так. Кто знает, что последует за твоим преображением?

— Издеваешься?! — я подняла голову и медленно разорвала упаковку с шоколадом. Это, конечно, не рыба, но тоже поднимает настроение.

— Юль, посмотри на нас с папой и успокойся.

— Смотрю, — я надкусила плитку, — и вижу на тебе иллюзию. Между прочим, даже сейчас. Хочешь сказать, что носишь её по привычке, а не потому, что тебе так комфортнее?

Мать вздохнула:

— Подловила. Мне действительно комфортнее… с волосами. Но, Юль, я ношу иллюзию с пятнадцати лет.

— Почему? — искренне удивилась я. — Не устраивал цвет волос, структура?

— Почти, — ухмыльнувшись, ответила мама. — Из-за спора с подругой.