Замуж не напасть

– Мама к брату уехала. Сказала, погостить. Казалось бы, чего вдруг? Отгулы на работе взяла. Побоялась, что она своими советами может испортить мне жизнь. Мол, осмотрись и всё реши без меня!.. А у меня теперь перед Вовиком как бы обязательство. Я же его из семьи увела! Понимаешь, он свалил на меня всю ответственность, вот и приходится отвечать. Дитя малое, неразумное, ошиблось, любимую жену оставило, ко мне, непутёвой, перебралось…

– Выходит, ваша свадьба – его идея?

– Его. Он же чувствует, что дело пахнет керосином, а остановиться не может. Уж очень он себе в роли диктатора понравился!

– А ведь вы встречались не один месяц.

– Увы, пока он плакался мне в жилетку, я его по-бабьи жалела, предпочитала ничего не замечать. Все ведь мы думаем, будто та, что была до нас, хуже, глупее, эгоистичнее… Не понимала, какая у супруга нежная, ранимая душа! Вот и приходится теперь жизнь с ним связывать.

– Как это приходится? Ничего не приходится! Ты внушила себе черт знает, что! Я не твоя мама, я могу взять на себя ответственность за твое будущее! Жалельщица!

– Ты права, жалость – хуже чумы! Раз уж человека приручил…

– Всё ясно! Тогда вы с Эдиком друг друга поймёте!

– А кто это?

– Тот, что тебя рашпилем…

Евгения включает зазвонивший телефон на громкоговоритель.

– Что вы хотели, Евгения Андреевна? – спрашивает шеф.

– Тут у меня Надежда сидит.

– Пусть заходит.

– Слышала?

– Как, прямо сейчас? – пугается Надя; совсем затуркал женщину этот летун – когда бы она прежде испугалась какого-то там разговора, пусть даже и "судьбоносного".

– А чего откладывать?

Евгения смотрит, как на её глазах сбегает с лица подруги неуверенность и виноватость. "Так-то лучше!" – с облегчением думает она.

– Ладно, пожелай мне – ни пуха, ни пера!

– Желаю.

– К черту!

Она уходит, а Евгения тщетно пытается сосредоточиться на завтрашнем докладе. Собственно, все материалы у неё уже готовы. По крайней мере, их достаточно для того, чтобы выполнить при президенте свою роль советника.

Подруга возвращается через полчаса.

– Ну как? – спрашивает её Евгения.

– Могу выходить на работу хоть завтра. Конечно, придётся подчистить хвосты…

– Тебя отпустят без скандала?

– Какой скандал? Мы – свободные люди… Вот только кабинетик мой, как сказал Валентин, пока не готов.

– Сиди в моем! – великодушно предлагает Евгения.

Надя рассеянно кивает, но мысли у неё, похоже, далеки от новой работы.

– Пожалуй, пойду, – наконец говорит она, – обрадую начальство. Дай-ка, на всякий случай, твой номер телефона. Позвоню, ежели что…

Оставшись одна, Евгения некоторое время сидит в полной прострации. Надя совершает ошибку, а она, её ближайшая подруга, ничего не может сделать. Может, поговорить с самим Вовиком?

"В своих делах сначала разберись!" – советует ей внутренний голос. "Не твоё дело!" – отвечает она ему.

До конца рабочего дня её не покидает чувство тревоги за подругу, которая и даёт о себе знать. Она звонит и спрашивает:

– Женька, ты не могла бы Ивана из детского садика забрать? А то мама только завтра приезжает.

– У тебя ничего не случилось?

– Случилось. Но это не то, что ты думаешь… Про Ваньку не забудь!

Она вешает трубку, и Евгения некоторое время смотрит на телефон неужели это все, что она хотела сказать? Но Надя больше не звонит…

В холле Эдуарда Тихоновича не видно, и собравшаяся уходить Ирина осторожно посматривает по сторонам: нету! А ведь обычно он подвозит её домой.

– Нет его! – сообщает заглянувшая с улицы Лада. – И машины нет. что ты волнуешься, уехал куда-нибудь с Валентином. Или помнишь, как в прошлом году, вся наша охрана дежурила на конференции, мэр попросил… Пойдем, мы с Веней тебя подвезем.

Евгения машет им, садясь в машину к Виталию.

– Как прошёл день? – спрашивает он, целуя ее; похоже, этот вопрос при встрече у них становится ритуальным. – Едем домой?

– Едем в детский сад номер тридцать шесть, – говорит она без улыбки.

– Серьезно? А где он находится?

– На углу Вишневой и Северной.

– Понял, – он больше ни о чем ни спрашивает.

Она выходит из машины и поднимается на второй этаж, в старшую группу. Ей и прежде приходилось изредка забирать Ваньку из детсада, но вот так, без объяснений его мамаши – ни разу! Правда, беспокойства особого Евгения в том не видит. Она всегда в таких случаях немножко балует его: водит в детское кафе-мороженное, катает на карусели. Доставляет ребенку нехитрые, но памятные удовольствия. Видя её в дверях, он всегда предвкушает праздник. Вот и сейчас, играя с детьми, он поднимает взгляд и, увидев её, бросается навстречу.

– Ваня, кто это? – спрашивает его воспитательница.

– Это моя тетя Женя, – объясняет он на бегу.

– А, ну раз тетя – тогда иди!

Евгения одевает его, невольно прижимая к себе – так вкусно пахнет ребенок, забытым, до боли родным запахом. "А ведь не поздно ещё одного! – мелькает у неё мысль. – Одного, но от кого?" Она ехидничает в рифму, но увлекаться своими переживаниями ей не удается.

– Тетя Женя, смотри на меня, – Ваня берет её лицо в руки и приближает к своему. – Мы сегодня куда-нибудь пойдем?

– Как ты насчет мороженного?

– А потом в магазин? – спрашивает хитрый мальчишка.