Замуж не напасть

Маше с Евгенией остается лишь придавать их обустройству некий особый женский уют. Впрочем, похоже, мужчины позаботились даже о том, чтобы такие вопросы решить за них — на столе уже красуется кружевная синтетическая скатерть. Правда, это не мешает подругам переговариваться между собой. Несмотря ни на что, встречаются они по-прежнему редко.

— А где Сергей? — спрашивает Евгения.

— Как всегда, дежурит, — безмятежно поясняет Маша.

— И он в курсе?

— Естественно. Я, как всегда, сказала ему правду: хочу показать американцам озеро и водопад. И мы вернемся сегодня. Он сразу успокоился. Главное, чтобы без ночевки.

— Секс — это когда спят днем.

— Фу! — шутливо морщится Маша. — О сексе не может быть и речи!

— А почему ты меня о поездке не предупредила заранее?

— Весь вечер на моем хвосте висел Сергей. Если бы он узнал, что я заеду за тобой, сразу бы проинтуичил, что наша поездка не такая уж безобидная, как могло показаться вначале.

— Логично.

— Но ты же не обижаешься? Так думает только он. Насчет этих ребят можешь не беспокоиться — они не варвары и не маньяки. Я предупредила: только шашлыки… Кстати, это не Аристов выходил из твоего подъезда сегодня утром?

— Я не поняла: ты спрашиваешь или утверждаешь?

— Выкручиваешься! — цокает языком Маша.

— Хочешь верь, хочешь не верь, а между нами ничего этакого не было.

— А вот тут я не могу разделить твою радость: хорошо ли это? Не ходит же он к тебе просто так? И, судя по темпераменту, Аристов не импотент, а тебя не трогает. Нонсенс? Если бы такое показывали в кино, зритель бы уже утомился.

— Сравнила: жизнь — это не кино.

— Плохо только, что не ты им управляешь, а он тобой: захотел — пришел, захотел — ушел… Поляки говорят: когда твой муж идет по улице, все должны думать, что на его голове корона, и только ты будешь знать, что это — твой каблук.

— Во-первых, Аристов мне не муж, а во-вторых, чтобы надеть на него такую корону, надо его еще поймать…

Они разговаривают между собой по-русски, пока Майкл сооружает из камней мангал — опять же по указанию Маши, а Джеймс опускает в озеро для охлаждения всевозможные бутылки. Но когда мужчины работу заканчивают, переходят на общий английский.

— Джеки, вы говорите на сногсшибательно правильном английском языке, — замечает Майкл.

— У меня мама — учительница английского.

— Тогда понятно… Но если вы поедете в Америку, вам стоит подольше пообщаться с американцами, чтобы они могли вас понимать.

— Пока я в Америку не собираюсь, — улыбается Евгения. — А для вас, надеюсь, моего знания хватит?

— Хватит, — рассеянно соглашается он и, забыв отвести взгляд, смотрит на нее.

Осень уже дает себя знать — с утра еще было прохладно, но теперь, когда солнце поднялось повыше, оно и не жжет, как прежде, а ласково греет.

Евгения с Машей переоделись в купальники, а мужчины все еще ходят в своих легких светлых брюках. Может, запоздало думает Евгения, у них на уик-эндах расхаживать в плавках не принято?

Вообще, несмотря на знание английского, она совершенно не знает иностранцев, прежде близко с ними не знакомилась, так что чувствует себя напряженно, от чего ее не освобождает даже откровение Маши:

— Расслабься, не нервничай! Они такие же мужики, как и наши. Может, нас боятся еще больше. Просто они несколько испорчены цивилизацией. Привыкли, что всегда все под рукой и самим делать ничего не нужно. На таком, к примеру, озере, как наше, у них наверняка поблизости была бы парочка шопов, кафе и, может, даже небольшой отель…

— Маша шутит, — с сильным акцентом говорит Майкл, услышавший окончание фразы. — И в Америке есть дикие места… Я нанизывать шашлыки.

— Нет-нет, я сама, — спохватывается Маша. — Пока учись. Будешь у себя в Филадельфии готовить шашлык для знакомых девушек.

— Я хотел для жена.

— А у тебя есть идеал жены?.. Ну, какой бы ты хотел ее видеть?

— Как Джеки.

— Вот видишь, Женя, — смеется она, — у тебя уже есть поклонник-американец.

— Я не есть поклонник. Поклонник у звезда, кумир… Я есть лав… влюбчивый!

— Влюбленный, — поправляет Маша.

— Русские женщины — удивительные создания, — переходит на английский Майкл. — Их трудно определить одним словом: они и решительные, и беспомощные, и нежные, и смелые.

— Ты не идеализируй, — предостерегает Маша, — и среди русских женщин бывают очень-очень разные.

— Зато если повезет и найдешь ту, единственную… Думаешь, зря Джеймс через океан летел?..

— О себе говори, — вполголоса замечает Джеймс.

— Прости, друг, сорвалось. А я не идеалист. Я тоже понял, что ваши женщины не всегда бывают нежными.

— Еще бы! — хмыкает Маша. — Столько лет их пытались уравнять с мужчинами. Кое-чего уже добились. Женщины научились управляться с кувалдой, водить трактор и асфальтовый каток…

— Если миром будут править женщины… — осторожно замечает Джеймс.

— Править? — подключается к разговору Евгения. — Как раз к этому нас постараются не допустить. А ну как у нас получится лучше? Кто же тогда станет кувалдой махать?

— Похоже, вы не очень любите мужчин, — констатирует Майкл. — Вы феминистки?