Замуж не напасть

— Сегодня похороны. Надька с супругом за тобой в два часа заедут… Убили и там же бросили. Кто-то его из дома вызвал, кто — жена не видела. Слышала только, как машина отъехала. Она потому и беспокоилась, он. ведь в домашней одежде с ними уехал. С ними или с ним… Милиция разберется, начнут вас на допросы таскать: что видели, что знаете, были ли у покойного враги?

— Ты-то откуда знаешь?

— Детективы читаю. Тебе, возможно, и нечего сказать, ты у них новенькая.

«Может, и новенькая, а сказать есть чего! — думает Евгения. — Вот только надо ли? Не ожидала я, что мои случайные знания смогут пригодиться так скоро…»

— Очень редко мы с тобой видимся, подружка, — говорит между тем Люба. — Отвыкла ты от меня. Свои тайны появились.

— Какие тайны? Ты же все обо мне знаешь!

— Все — да не все! Я ведь сразу поняла: недаром ты мне взялась так подробно про бабскую драку рассказывать. Как перепелка от гнезда, от заветной темы уводила. О том, что тебя особенно волнует и чем ты почему-то не хочешь делиться со старой подругой! Например, где ты была вчера вечером?

— Вчера я была в одном доме, где четверо мужиков играли в преферанс, — говорит Евгения, и взгляд ее затуманивается.

— А потом?

— Потом Аристов отвез меня домой.

Люба продолжает выжидающе смотреть на нее, и Евгения сердится.

— Что ты на меня так смотришь? Ждешь продолжения? Его нет! Это все!

— Врешь! — торжествующе заключает Люба.

— И не собиралась я врать! — неуверенно говорит Евгения, но и не торопится с откровениями.

Да и обязана ли она выворачиваться наизнанку? Даже перед лучшей подругой!.. Стоп! Что же это, она сердится на Любу? Или на себя? Столько лет у нее не было от подруги никаких тайн, потому… Потому что тайн не было! Вот оно что! «У меня есть сердце, а у сердца — тайна!» Проснулось Женино сердце, потому и тайна появилась.

Собственно, расскажи она все Любе, та и не удивится: подумаешь, тайна! Логическое завершение симпатий мужчины и женщины — постель! Ничего таинственного!

А вчера у подъезда ждал ее Толян. Грустный. Непривычно тихий.

— Жека, съезди со мной к друзьям. На преферанс меня пригласили.

— Я же в этом ничего не понимаю.

— И не надо. Просто посиди рядом.

Ей не хотелось быть дома одной, она и поехала. Друзья оказались его старыми институтскими товарищами, приезду Евгении не удивились. Компания оказалась задушевной, понемногу выпивали, подшучивали над Толяном.

А потом Аристов отвез ее домой. И остался.

Такая вот у нее тайна.

На самом деле это происходит так: два существа соединяются и два сердца сливаются в одно. И это сердце начинает отсчитывать свои удары для обоих. И кровь одинаково пульсирует в жилах. И дышат они в такт. И не спят всю ночь…

Утром она шевелит губами: «Тебе пора!» «Я не хочу от тебя уходить!» — шепчет он, не разжимая объятий…

— Женя! — тормошит ее Люба. — Женя! — Смотрит, как она медленно возвращается в действительность, и, как бы сожалея, говорит: — Влюбилась! Так я и знала, что ты в конце концов в него влюбишься!

— В кого?

— В Аристова, в кого же еще! — Она вздыхает. — Как странно устроена жизнь: у кого-то горе, а кто-то от радости ног под собой не чует. Один умирает, другой возрождается к жизни. И как иной раз мелки и скучны наши собственные бедки на фоне таких событий!

Она разливает свой малиновый ликер в тонкие хрустальные рюмки.

— Выпьем, Женька, за то, чтобы твоя любовь оказалась настоящей. Большой и честной. Чтобы ты ни разу в жизни не пожалела, что судьба наградила тебя ею!

Евгения порывисто хватает ее за руку и целует.

— А меня-то за что? — пугается ее экзальтации Люба.

— За то, что не стала осуждать, отговаривать, решать за меня. Она ведь еще такая хрупкая, как птенчик. И летает только по комнате — форточку я боюсь открыть. И погубить ее так легко! Лишь сожми покрепче хрупкую шейку…

— Романтик! — хмыкает Люба. — Я не возражаю, кохай своего птенчика. А форточку и правда не открывай. Видишь, сколько людей снаружи? Сколько у них самих горестей, заморочек — поймут ли тебя? Скорее всего поставят в один ряд с толпами тех, которые называют себя любовниками и любовницами, не имея понятия о каких-то там высоких чувствах. Хочу пожелать тебе, как ни странно, хоть чуточку эгоизма — не забывай о себе, не стремись ему навстречу безоглядно. Тогда, если случится самое страшное, не так больно будет падать… А вообще никого не слушай, — заключает неожиданно она, — я ведь тоже могу ошибаться, даже из самых добрых намерений!

А как по-другому можно истолковать их ночь с Аристовым? Как похоть? Все ее существо возмущается против этого!

Теперь в замедленном варианте как бы откручивается назад время.

Они с Толяном подъезжают к дому Евгении. Толян закрывает машину и говорит:

— Я провожу тебя. Она слабо возражает:

— Что со мной может случиться в подъезде? Он:

— Не скажи, есть маньяки, которые подстерегают женщин в лифтах. Я сам читал.

Когда они входят в подъезд, на первом этаже хлопает чья-то дверь.

— Видишь, наверняка он стоял, курил, ждал, когда ты войдешь.

Евгения тоже слышит слабый запах сигаретного дыма и усмехается: логик! Мужчина выходил покурить…