Замуж не напасть

Она ещё некоторое время смотрит, как они выверенными, точными движениями накладывают мазки и спохватывается, что нужно срочно подготовить для них поле деятельности. Да, застал её врасплох этот бузотер! Не так уж просто общаться с людьми, которые держат своё слово…

Потом она мчится на кухню – нужно срочно приготовить обед для работников. Она едва успевает это сделать, как они приходят и говорят:

– Принимайте работу, хозяйка!

Они покрасили не только окна и двери. Выкрашены все трубы, батареи! Сколько же часов пришлось бы ей самой возиться!

– Садитесь обедать, – приглашает Евгения.

Они опять уходят, переодеваются и садятся за стол чистые, вымытые, на традиционных маляров не похожие.

– Сколько я вам должна? – спрашивает она.

– Нам – нисколько. Мы на зарплате.

– Понятно. Вы у ж извините за любопытство, но насколько я знаю, Анатолий Васильевич работает совсем в другой фирме.

– Точно, в другой, но мы так часто выполняем их заказы, что почти привыкли считать его своим шефом.

Ребятишки посмеиваются.

Ну, Толян! Ну, прохиндей! Что он им такое понарассказывал?..

Интересно, что к вину, которое Евгения выставила на стол, ребята так и не притронулись. Ещё одна, для простого обывателя, странность. Один её коллега приглашал маляров по объявлению. Там, где отделочные работы обещают выполнить недорого и качественно. Так эти приглашенные в первый день напились чуть ли не до белой горячки и лишь на второй день, ни шатко, ни валко приступили к работе.

Евгения оставила окна открытыми и спокойно ходит, убирает. Запах краски почти не слышен. Казалось бы, живи и радуйся, но мысль об Аристове не дает ей покоя. Сколько она ему должна? Станет ли он брать деньги? Вот ведь как всё повернул. Вчера она его выгнала, а сегодня придётся идти на поклон.

Она распаляет себя настолько, что не выдерживает, хватает трубку и набирает телефон квартиры Аристовых. Берёт трубку Нина.

– Здравствуй, Женечка!

Евгения вспоминает вчерашние слова Толяна – их так трудно сопоставить со сложившимся у всех образом Нины. Такой участливой, радушной и вдруг, не понимает собственного мужа! Уж если он при ней забылся, значит, и вправду накипело!

– Где твой супруг, Нинуля?

– Когда это он в выходные дома сидел? С утра куда-то умчался.

Немного помолчав, она осторожно спрашивает:

– Ты как себя чувствуешь? Очень переживаешь?

– Некогда. Маляры – вот только что ушли. Полы мою.

– Ты – мужественная женщина. Не каждая бы решилась.

– А я закрыла глаза и прыгнула.

– Куда? – не поняв, пугается Нина.

– Ну, как бы прыгнула, понимаешь?

– А-а… Я скажу Толе, что ты звонила. Только он может поздно прийти.

– Ничего. Я рано не ложусь.

– Счастливая! А у меня уже в половине десятого начинают глаза слипаться. Я – жаворонок. А Толя злится…

– Чего ж тут злиться? Против природы не попрёшь.

Ещё немного поговорив ни о чём, они отключаются.

Евгения моет полы. Моет и поет: "Твои глаза зеленые, твои слова обманные…" Ни про кого конкретно. Про кого-то.

Телефон звонит, а она поёт. Звонит, а она не слышит. Наконец берёт трубку, а из неё грубит голос Нади:

– Совсем оглухела?

– Чего надо? – отвечает ей те же Евгения.

– Знала бы причину, по которой я тебе звоню, ноги бы мне целовала!

– Ну, уж и ноги!

– В общем, Володя приглашает нас в ресторацию. Ему вчера подполковника дали!

– Кого – нас?

– Тебя и меня! Или ты на сегодняшний вечер уже со своим Алексеем уговорилась?

– Не уговорилась. Да он уже и не мой!

– Так быстро? И ты переживаешь?

– Рыдаю! Знаешь, чем полы мою? Своими слезами!

– Вова, кроме нас, ещё трех своих друзей пригласил. Самых близких, из летунов. В смысле, летчиков.

– И жены не боится?

– Он теперь никого не боится! Правда, мой сокол?

– Так он ещё и рядом с тобой?

– Со мной. Ему нравится быть рядом со мной!

– Понеслась душа в рай! Может, вы передумаете и дома останетесь?

– Нет, решено и подписано: идем прожигать жизнь!.. А дома – что? – она понижает голос. – Дома – мама! К половине седьмого будь готова. Мы за тобой заедем.

Кто-то, она забыла, вчера собирался отдыхать в тиши и одиночестве?

Ладно, это потом. А сейчас мчимся в ванную, моем волосы шампунем "Нивея", а тело – душистой пеной "Камей-шик", а надеваем… На "Том Клайм" пока денег нет, придётся довольствоваться обычным платьем из магазина для женщин среднего достатка…

Они с Надей, не сговариваясь, оделись контрастно. Надя – в бархатном черном платье. Евгения – в красном трикотажном. Красное и черное. Итальянское. И сговариваться было не надо. Купили с премии, в один день, и даже в одном магазине. Конечно, если они перейдут работать в ту самую строительную фирму, у них может появиться возможность разгула для фантазии…

Надиного кавалера она видит впервые, но по недавно появившейся привычке тут же мысленно препарирует его. Фактура у мужика неплохая: рост за метр девяносто, широкие плечи, тонкая талия, но простоват. Что же это он уставился на неё, как деревенский хлопец? Кажется, Надя говорила, у него два верхних образования? Выходит, образование не дает воспитания.

– У меня тушь потекла? – спрашивает она шепотом.

– Нет! – он сразу отводит взгляд.