Замуж не напасть

– Да, ваш Валентин Дмитриевич – большой оригинал.

– Ты его знаешь?

– А кто из производственников его не знает? Каков бы ни был наш город, для крупного бизнеса он все же маловат. Вот мы и сталкиваемся друг с другом…

– Ты, кроме магазина, еще чем-нибудь занимаешься?

– Конечно. Что такое магазин? Стационарное налаженное предприятие. Заниматься только им мне было бы скучно. Пусть госпожа референт не забивает свою хорошенькую головку чужими проблемами!.. Кстати, ваш президент ввел в своей фирме такой порядок: раз в две недели каждый работник имеет право взять один день для своих нужд.

– Думаешь, мне это удобно?

– Думаю, нормально. Он должен понимать, что ты осталась без отпуска. И что такое – один рабочий день? В четверг мы уедем, в воскресенье вернемся. Ты все успеешь. В среду приезжает твой сын, в четверг у них собрание в школе. За два дня ты все ему приготовишь. Думаю, ничего страшного, что в десятый класс он пойдет без тебя.

– Откуда ты все это знаешь? – изумляется Евгения. Она не обрадована, а скорее насторожена, и это сбивает его с толку.

– Поговорил с твоей мамой, когда ты была в душе.

– Что ты ей сказал?

– Правду. Что сделал тебе предложение, а ты взяла время подумать. Она меня предупредила, что твой бывший муж был тяжелый человек и, возможно, ты не сразу захочешь повторить свой печальный опыт…

Надо же, он нашел общий язык даже с ее мамой! Считает будущей тещей?

– Что еще сказала мама?

– Вера Александровна считает, что мне нужно познакомиться с Никитой.

– О Господи! – Евгения бессильно присаживается на кухонный табурет. Если она начнет знакомить с Никитой всех своих любовников, что станет думать о ней сын?!

– Чего ты так переживаешь? Все произойдет не прямо сегодня, ты еще успеешь привыкнуть! Кстати, – оживляется он, – я позвонил в «Жемчужину» – первоклассный дом отдыха, директор обещал забронировать за нами люкс.

В конце концов она против ожидания начинает проникаться его идеей и опять задумывается. В прошлом году они были с Аркадием на базе отдыха геологов. Жили в домиках. Еду готовили сами – тот еще оказался отдых! И она помнит, как были одеты фифочки из фешенебельного санатория! Одни их спортивные костюмы стоили дороже всего ее гардероба.

– На тебя сегодня ступор, что ли, напал? – тормошит ее Виталий.

– Мысленно просматриваю свой прикид и могу сказать, Таля, он вряд ли соответствует «Жемчужине»!

– Только и всего? Это все твои печали? – веселеет он. – Родная, мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Поверь мне, все будет как надо!

И Виталий тащит ее в постель, словно немедленно хочет получить награду за свои хлопоты. Но на этот раз он не торопится, и как она ни отбивается, ни провоцирует его на скорейшее окончание интима, который ее тяготит, доводит дело до конца. Чувствуется, что он читал соответствующую литературу и кассеты с надписью «крутая эротика» смотрел. Он таки заставлял Евгению соучаствовать! А потом, смеясь, читал ей Пушкина:

– «И, распаляясь боле, боле, и пламень, и восторг мой делишь поневоле!» Разве тебе не было хорошо?

– Было.

– А почему ты сопротивлялась?

– Не знаю, – рассеянно говорит она и притворяется засыпающей.

Он крепко обнимает ее и через минуту спит, уткнувшись в волосы Евгении, а она еще некоторое время лежит без сна, чтобы ответить на его вопрос самой себе: «Я сопротивлялась потому, что не хочу подменять чувства голым сексом. И если в какой-то момент я испытываю нечто, определяемое словом, которое так не нравится Маше, то к любви, которую я жду, это не имеет никакого отношения!»

Утром Виталий подвозит ее к офису фирмы, и не успевает Евгения протянуть руку, как дверь перед ней открывается будто сама собой и внутрь ее пропускает собственной персоной начальник охраны.

– Нам так не жить! «Девятка» против «вольво» явно не потянет. А в остальном у вас как – нормально?

– Нормально, – отвечает Евгения холодно.

– Я рад за вас!

У нее мелькает мысль, не слишком ли она вошла в роль неприступной мегеры, и Евгения решает пошутить:

– С каких это пор начальники работают простыми швейцарами?

– С тех самых, как встречают женщину своей мечты!

– А жена для этой цели уже не годится? – говорит наугад; она не знает, женат ли он, но пробный шар попадает в лузу.

– Уже доложили! – хмыкает он. – Я, кстати, этого никогда не скрывал! Мы должны быть в ответе за тех, кого приручаем, но что поделаешь, мужчину всегда тянет на свеженькое!

Евгения обходит его, как неодушевленное препятствие, и идет через холл, раздумывая на ходу: «Грамотный нынче пошел охранник! Экзюпери цитирует. А о женщине говорит как о… говядине!»

Она проходит мимо кабинета президента и, помедлив, осторожно стучит.

– Входите, Евгения Андреевна! – весело отзывается он из-за двери.

– Вы сквозь стены видите? – смущенно спрашивает она.

– Я мог бы заинтриговать вас своей суперпроницательностью, но, во-первых, я видел в окно, как вы идете, во-вторых, только вы можете так осторожно стучать. Это признак неуверенности?

– Скорее неуверенность просителя.