Замуж не напасть

– Наоборот. Он все прекрасно помнит и считает, что именно такие зубастые, как ты, должны отстаивать интересы фирмы.

– Посмотрим… Потом о фирме. Женька, что это за мужик такой симпатичный, здоровенный встретился мне в холле?

– Странный интерес у женщины накануне свадьбы.

– Ты что, Вовкина мать? Блюдешь его интересы? Отвечай на поставленный вопрос!

– Местный донжуан. Начальник охраны.

« – Мощный мужик! Посмотрел, как по сердцу рашпилем прошелся! Аж мороз по коже.

– Что-то я раньше не замечала в тебе такой влюбчивости. Учти, с ним шутки плохи. Это современный герцог Синяя Борода! Съест тебя, и мяукнуть не успеешь!

– Быть герцогиней – это кое-что. Тут вам не здесь! Не подполковница какая-нибудь, – шутит Надя.

– Слушай! – не выдерживает Евгения. – Мы с тобой столько не виделись и о чем говорим?! Тебе не кажется, Надечка, что наша дружба дала трещину?

– Не кажется! – Надя поднимается и, чтобы скрыть замешательство, спрашивает: – Где тут у тебя можно руки помыть?

– За перегородкой.

Надя быстро споласкивает руки и, еще держа в руках полотенце, выпаливает:

– Да мне перед тобой стыдно!

– Что?!

– Замуж собралась, идиотка! Можно подумать, я кривая или горбатая, что другой доли мне нет!

Евгения уже ничего не понимает.

– Ты о чем?

– Говорю тебе: о своем дурацком замужестве! Летчик! Подполковник!.. Как только он поверил в то, что я его люблю, так и началось. Он решил, что теперь можно все и все пройдет безнаказанно. Что бы я ни сделала, он всегда недоволен. То – не так, это – не эдак. Я и глупая, и тупая, и неумеха, и растеряха. И все у меня не как у людей! У людей, иными словами, у его Матрены. Сам же жаловался, что она его вечно концентратами кормит. Я же прыгаю на задних лапках, чтобы Вовику все свежее приготовить, все самое лучшее, – безрезультатно. По-моему, он просто мазохист. Ему нравится, когда над ним издеваются. Тогда он жалеет самого себя, тогда он «крест несет»! Но не попадайся ему кто послабее! Запилит. Вчера даже Ванька не выдержал. Говорит: «Дядя Вова, нехорошо капризничать». Тот ему подзатыльник. Понимаешь, махровый подкаблучник вдруг почувствовал себя героем. Особым, неповторимым. Которому все должны заглядывать в рот…

– Надька, ты же за него замуж идешь!

– Веришь, как под гипнозом! Умом понимаю, что нельзя этого делать, а сама – как бычок на веревочке…

– Надя, опомнись!

– Вот потому тебе и не звоню. Сама себя уважать перестала. Если и ты еще меня презирать начнешь, тогда хоть в петлю…

Вскипел чайник, и Евгения бросается готовить кофе, чтобы хоть как-то разрядить сгустившуюся до критической атмосферу. Неужели это Надюша – боевая, отважная? Та, которая не раз вытаскивала ее из серых паутинных настроений, когда жизнь кажется бессмысленной и ничтожной?

– Выпей кофе. – Она подает Наде чашку. – Помнится, одна моя близкая подруга говорила, что из всякого положения можно найти выход…

Но та будто не слышит ее и продолжает рассказывать:

– Мама к брату уехала. Сказала, погостить. Казалось бы, чего вдруг? Отгулы на работе взяла. Побоялась, что она своими советами может испортить мне жизнь. Мол, осмотрись и все реши без меня!.. А у меня теперь перед Вовиком как бы обязательство. Я же его из семьи увела! Понимаешь, он свалил на меня всю ответственность, вот и приходится отвечать. Дитя малое, неразумное, ошиблось, любимую жену оставило, ко мне, непутевой, перебралось…

– Выходит, ваша свадьба – его идея?

– Его. Он же чувствует, что дело пахнет керосином, а остановиться не может. Уж очень он себе в роли диктатора понравился!

– А ведь вы встречались не один месяц.

– Увы, пока он плакался мне в жилетку, я его по-бабьи жалела, предпочитала ничего не замечать. Все ведь мы думаем, будто та, что была до нас, хуже, глупее, эгоистичнее… Не понимала, какая у супруга нежная, ранимая душа! Вот и приходится теперь жизнь с ним связывать.

– Как это приходится? Ничего не приходится! Ты внушила себе черт знает что! Я не твоя мама, я могу взять на себя ответственность за твое будущее! Жалельщица!

– Ты права, жалость – хуже чумы! Раз уж человека приручил…

– Все ясно! Тогда вы с Эдиком друг друга поймете!

– А кто это?

– Тот, что тебя рашпилем…

Евгения включает зазвонивший телефон на громкоговоритель.

– Что вы хотели, Евгения Андреевна? – спрашивает шеф.

– Тут у меня Надежда сидит.

– Пусть заходит.

– Слышала?

– Как, прямо сейчас? – пугается Надя; совсем затуркал женщину этот летун – когда бы она прежде испугалась какого-то там разговора, пусть даже и «судьбоносного»?

– А чего откладывать?

Евгения смотрит, как на ее глазах сбегает с лица подруги неуверенность и виноватость. «Так-то лучше!» – с облегчением думает она.

– Ладно, пожелай мне ни пуха ни пера!

– Желаю.

– К черту!

Она уходит, а Евгения тщетно пытается сосредоточиться на завтрашнем докладе. Собственно, все материалы у нее уже готовы. По крайней мере их достаточно для того, чтобы выполнить при президенте свою роль советника.

Подруга возвращается через полчаса.

– Ну как? – спрашивает ее Евгения.

– Могу выходить на работу хоть завтра. Конечно, придется подчистить хвосты…

– Тебя отпустят без скандала?