Замуж не напасть

Как будто не любимая жена умерла, а… а… вагон с лесом в пути задержался! Евгения диктует ему телефон Виталия и ужасается про себя: неужели со смертью человека в жизни его близких не ощущается пустоты? Или они тут же эту пустоту стремятся заполнить? И уж совсем добивает ее предложение Роберта:

– Может, давай как-нибудь встретимся, поужинаем, повспоминаем?

Что вспоминать? Проведенные вместе три дня? Или Юлию, которая уже тогда говорила о безысходности своей жизни?

– Ладно, встретимся как-нибудь, – внешне бесстрастно соглашается она.

– Так завтра приходи, не забудь! – напоминает еще раз Роберт и вешает трубку.

Будто приглашает на банкет! С ума можно сойти! Она берет в руки гитару. Недавно в сборнике молодых поэтов она отыскала одно стихотворение, которое поразило ее своей выразительностью и откровенностью. Сейчас она подберет к нему музыку и… Опять звонит телефон – ее главный отвлекатель от серьезных дел!

– Женя, как ты смотришь на то, что мы с Эдиком зайдем к тебе в гости?

– Заходите, – говорит она, вздыхая про себя: подруги, даже любимые, не всегда могут приходить кстати.

Они приходят оживленные, загорелые. Эдик вручает Евгении большую морскую раковину.

– Презент!

– Мы только приехали, – рассказывает Надя. – Оказывается, в гостинице сидеть просто невыносимо. Внизу ресторан, и через открытые окна бьет по ушам громкая музыка: то про завязанные узелки, то про женщину, которую и ему бы…

– Кому? – не понимает Евгения.

– Ну, тому мужику, который все время повторяет: ах, какая женщина, мне б такую!

– А-а-а…

– Дело в том, что рядом с домом, в котором мы останавливались, был бар, и там сутками громыхала музыка, и тоже о том же! В конце концов стало казаться, что наша кровать стоит прямо на эстраде. От музыки, причем оглушающей, не было спасения нигде. Ее слышно было на пляже, в горах, где мы было попробовали укрыться, в кафе, на теннисном корте… Словом, захотелось чего-нибудь потише…

– У нас прямо-таки мечта появилась, – продолжает ее муж, – посидеть где-нибудь в прохладной комнате, попивая хорошее вино, – он ставит на стол красивую бутылку, – при свечах…

Надя роется в сумочке и достает упаковку свечей в прозрачной обертке.

– Магазин уже закрывался. Еле упросили продавщицу, чтоб нам их продала. Думали, вдруг у тебя нет?

– При свечах, – Эдик укоризненно смотрит на жену, которая перебила его монолог, – и чтобы музыка звучала негромкая: брень-брень…

– А я сразу сказала, – не выдерживает Надя, – этот оазис – у Женьки в квартире. Играет она на гитаре, говорю, заслушаешься!

Как бы ты ни бился за свою свободу, от соседствующего с тобой на планете человечества не отгородишься! Все равно у тебя остаются обязанности. Например, быть гостеприимной. И не показывать друзьям, что именно сейчас ты бы хотела совсем другого – просто побыть одной!

Глава 18

Дверной звонок буквально вытаскивает Евгению из душа. Она только что пришла с работы. Правда, подвезли ее до дома Эдик с Надей, но и короткий путь в машине дал ей почувствовать силу солнца, которое и в сентябре, кажется, не потеряло своей мощи и жарило по-летнему, за тридцать.

– Женя, – нерешительно говорит, входя в открывшуюся дверь, соседка Кристина. – Там не тебя зовут?

– Где – там? – изумляется Евгения.

– Посреди двора стоит какой-то вдрабадан пьяный мужик и орет: «Женя! Лопухина!» По-моему, я видела, как он выходил из твоей квартиры.

Евгения краснеет.

– Извини, Кристя, я сейчас!

И бежит в комнату Никиты, которая выходит окнами во двор. Соседка, осторожно прикрыв за собой дверь, уходит. О Господи! Во дворе стоит пьяный Аристов. И кричит:

– Женя! Лопухина!

Всю фамилию ему произнести трудно, потому он выкрикивает ее в два приема:

– Лопух-хина!

Что звучит прямо издевательски.

Евгения впрыгивает в спортивные тапочки и бежит к лифту. Кристина, которая специально оставила открытой дверь и ее караулила, спешит следом.

– Женя, – говорит она, слегка запыхавшись, – тебе одной ни за что с ним не справиться. У меня опыт, я знаю. Главное – ни в чем ему не перечить. Они, пьяные, знаешь, какие дурные!

Еще этого ей не хватало! С какой стати она станет возиться со всякими пьяницами, которые позорят ее на весь двор! А на него, между прочим, выходят окнами четыре многоэтажных дома.

– Женя, – дебильно улыбается ей Толян. – Пришла. А я зову, зову… Устал.

Он выпускает из рук молодое деревце, за которое до сего момента успешно держался, и пытается сесть на землю. Впрочем, движения у него настолько замедленные, что Евгения и Кристина успевают с двух сторон подхватить его.

Аристов некоторое время послушно передвигает ноги, а потом вдруг спохватывается и с пьяной подозрительностью спрашивает:

– А куда вы меня ведете?

– Ко мне домой, – ласково говорит Евгения, помня наставления соседки, хотя с большим удовольствием стукнула бы его чем-нибудь тяжелым. – Разве ты не в гости пришел?

– Нет. Если в гости, я бы поднялся на лифте, – укоризненно объясняет он. – А я стоял и звал. Чтобы ты сама ко мне вышла!

К счастью, лифт приходит пустой. Они с Кристиной успешно затаскивают в него Толяна и везут к Евгении.