Замуж по распределению

Алира едва дотерпела до утра. Еда вызывала отвращение, но вода стала настоящим спасением, как и сообщение о том, что она может покинуть медцентр. Медсестра сообщила, что господин Ноул уже сложил обязанности руководителя и вскоре улетит на Землю. Наверное, Алира даже порадовалась за начальника в этот момент, но и немного погрустила о том, что подружиться они так и не успели, хотя вполне могли. Впрочем, мысли о мужчине, похожем на ее Дэвида, были мгновенно вытеснены другими, когда она увидела мужа. Они встретились посередине холла, будто не виделись века. По красным и почти безумным от беспокойства глазам Алира поняла, что Дэвид всю ночь ждал, не покидая холла медцентра, пока она пыталась разобраться в себе. И одного лишь взгляда им хватило, чтобы ничего не объяснять. Если бы в этот миг небо рухнуло на головы, влюбленные даже не заметили бы, настолько тяжелой оказалась для них разлука.

Дэвид вел шаттл, не отпуская руки Алиры, и потому пропустил атаку, когда другой аппарат, маневрируя, заставил их совершить посадку. Их шаттл был обычным гражданским, поэтому в базовой комплектации не предполагал наличия оружия, тогда как атаковавший недвусмысленно скалился стволами. Обнимая жену, зиндаррианец был готов телепортироваться в любой момент, но землянка его остановила, сжав руку Дэвида, когда узнала тех, кто напал.

— Это они.

— Кто?

— Изгнанники, с которыми мы контактировали, когда летели с Земли. Я помню отпечатки их сознания, а теперь еще и чувствую. Это так странно… Как они здесь оказались?

Единственная встреча запомнилась и тем, кто уже не надеялся не только вернуться на родину, но и выжить. Настроенные на борьбу мужчины, когда она напомнила о контакте, опустили оружие и поклонились Алире, даже не зная, что встретили на темных и холодных просторах бездушного космоса женщину, провозглашенную оракулом богиней Зиндаррии.

— Ради таких женщин, как ты, стоит простить и других. Но они не желают отказываться от прежней жизни, поэтому войны не избежать. — Командир отряда после принесенных извинений за нападение предложил Алире и Дэвиду присоединиться к ним.

И если до этого о происходящем на прекрасной Зиндаррии, наполненной жизнью, а не токсичными производствами и бездушными городами, соревнующимися лишь в высоте зданий, землянка имела довольно смутное представление, то теперь осознала весь ужас. В знак доверия ей вручили бластер, и, глядя на оружие в своих руках, Алира начинала понимать, какие именно перемены произошли за столь короткий промежуток времени. И они точно не были к лучшему, а вина, пусть и косвенная, лежала именно на ней.

— Вы будете убивать?

— Если понадобится. — Казалось, что зиндаррианец, без шлема почти неотличимый от человека, даже удивился столь странному вопросу. — У нас просто нет выхода — либо мы, либо они. Мужчин много, и шансы наши выше, пусть у женщин опыт и вся мощь вооружения, но и мы нашли сторонников среди военных. Пора вернуть Зиндаррию себе. Мы достаточно времени провели в космосе, пытаясь найти новый дом или хотя бы помощь, поэтому совершенно точно знаем: другого дома, кроме этой планеты, у нас нет и не будет. Незачем куда-то улетать, нужно жить здесь, избавившись от старых законов. Мы возьмем свое любой ценой, даже если придется убивать и умирать.

— Это неправильно. Так не должно быть! — Алира после случая в день свадьбы в очередной раз изменилась, она это понимала, как и то, что точно не перестала быть человеком, который просто не может остаться в стороне. Руководствуясь этим же принципом, поступил и Киран, помогая ей, хотя не был обязан раскрывать свою душу и копаться в чужой. — Я не позволю!

Кто-то из мужчин только хмыкнул, некоторые зиндаррианцы возмутились, но Алира не обращала на них никакого внимания. Так и не выпуская из руки бластер, она сняла ментальный щит, раскрывшись перед миром и пустив его в себя. Сила вырвалась на свободу радостно, как ветер, что любил играть среди горных вершин, возвращаясь ласковым щенком и принося с собой новые ощущения. Теперь Алира чувствовала эту планету, ее трепетное дыхание, состоящее из миллиардов маленьких жизней, длящихся всего день или почти век. Она стала частью Зиндаррии и не хотела умирать. Любая смерть стала бы и ее собственной, именно так чувствовала Алира. Она была травинкой и камешком, который переносил ручей, она родилась здесь и любила этот мир.

— Больше не будет того, что раньше. — Слова прозвучали шепотом травы, и, едва они доносились до любого из зиндаррианцев, он или она замирали, где бы ни находились, прислушиваясь. — Если был вирус жестокости, я излечу вас от него.