Замуж по залёту

Я горько усмехаюсь собственным мыслям. С самого детства мечтала о счастливой семье, о детях, которые будут расти в любви и заботе обоих родителей, но теперь этому не случиться.

Стук снаружи отвлекает меня от размышлений и заставляет вздрогнуть. Я смотрю на дверь, из-за которой выглядывает мама. Несколько прядей завитками выскальзывают у нее из пучка, собранного на затылке.

– Уль, скоро Витя с Олесей приедут, помоги мне накрыть на стол, – просит она.

Мама щурит голубые глаза и входит в комнату.

– Ты что такая бледная? Плохо себя чувствуешь?

– Голова болит, но я уже выпила таблетку. – Я растягиваю губы в улыбке, чтобы она не переживала понапрасну. – Наверное, усталость из-за промежуточной аттестации.

Кажется, мне удается выглядеть достаточно радостной, и мама успокаивается, а затем снова скрывается за дверью.

Почему-то этот визит брата заставляет меня нервничать… Ну, не решил же он рассказать всё родителям? Нет, он бы со мной так не поступил!.. И не поступит.

Я тяжело проглатываю слюну, успокаивая себя тем, что он едет с Олесей, – значит, просто повидаться и поужинать вместе… Я наспех переодеваюсь в домашнюю одежду и иду на кухню, чтобы помочь маме.

Надеюсь, этот семейный ужин позволит мне отвлечься от всех этих ужасов.

Мама наготовила кучу вкусняшек, и я прикусываю губу, ощущая, как во рту скапливается слюна, а запахи еды, витающие в воздухе, дразнят желудок. Не ела сегодня ничего: дома не успела позавтракать, потому что пришлось выйти раньше, чтобы оказаться одной из первых в очереди на сдачу крови и успеть на пару, а в обеденный перерыв из-за встречи с Захаром только перекусила булочкой с апельсиновым соком. У меня в животе начинает урчать – я «ворую» ломтик сыра из тарелки и с наслаждением прожёвываю его.

– Уль, ну нельзя немного потерпеть? Приедут Витя с Олесей, и сядем вместе за стол.

Мама, хмурясь, кладет нож на разделочную доску и пронизывает меня взглядом. Она не любит, когда таскают еду из тарелок, а потом, сытые, не притрагиваются к ужину.

– Мам, да ты тут целый пир устроила! Потерю одного кусочка сыра никто не заметит, а дочка твоя спаслась от голодного обморока.

Я поглаживаю ладонью по животу, показывая, как в рекламах про пищеварение, что, благодаря спасительному кусочку сыра, мне стало намного лучше. Меня передергивает, когда я понимаю, насколько двусмысленным выглядит этот жест. Теперь мне необходимо заботиться не только о себе, но и о малыше, чтобы он рос здоровым. Нужно хорошо питаться – никаких больше кратковременных перекусов.

– Окружающие не заметят, но я же вижу, – укоряет мама с улыбкой на губах и, опустив взгляд, продолжает нарезать сыр. – Я так рада, что Витька приедет. Так скучаю по нему.

– Да, я тоже, – киваю я, а на душе неспокойно.

Чувство тревоги заполняет и душит; пытаюсь отключиться от собственных мыслей, наводящих жуть, но, кажется, легче не становится. Витя ведь всегда заботился обо мне, ну не сможет он взять и подставить меня, не обговорив всё? Ведь так?

– Помощь нужна? – входит в кухню папа с серьёзным видом, от которого меня бросает в дрожь.

Он всегда был такой – серьёзный, строгий, принципиальный. А когда одет официально, то будто сама попала под суд, и папа – прокурор моего дела. По спине бегут мурашки, и я передергиваю плечами.

Мы успеваем накрыть стол как раз к приходу Вити и Олеси. Мне достается почетная миссия впустить их, пока мама занимается последними приготовлениями. Жена брата, рыжеволосая красавица, смотрит на меня с сожалением и обнимает, а затем, отстранившись, улыбается со словами:

– Выше нос!

Я раскрываю губы и вскидываю брови от удивления. Это ей брат уже всё рассказал о беременности? Или она просто решила подбодрить меня? Смотрю на Витю с укором, но тот ничего не замечает, да и расспросить Олесю я не успеваю, потому что в коридор, счастливая, выходит мама.

– Ну хорошо, что приехали! А то мы так расстроились, когда в прошлый раз ты позвонил и отменил нашу встречу! – начинает хлопотать она вокруг брата.

Мне даже немного завидно, хоть я и понимаю, что всё внимание достаётся Вите по той причине, что он живёт сейчас не с нами, а приезжать часто у него не выходит из-за работы.

– Прости, мам, просто позавчера в последний момент узнал, что надо на работу… Выдернули, ну ты знаешь, как это бывает.

– Да ничего-ничего! Главное, что приехали!

Мама крепко обнимает Витю, а мы с Олесей переглядываемся. Она, видимо, немного смущена, и я хватаю ее под локоть, получая в ответ благодарную улыбку. Хорошую жену выбрал брат. Как вспомню их свадьбу, так на душе светлеет. Хорошая они пара.

Отец выходит из комнаты и здоровается с Витей крепким рукопожатием. У меня аж сжимается всё внутри. После смерти Витиного родного отца папа принял брата как своего сына и растил как настоящего мужчину.

– Без «лишних сюсюканий», – как всегда говорила мама.

Ко мне папа относился мягче, но чаще попросту игнорировал, словно не знал, как можно проводить время с дочерью. Меня все устраивало, потому что в те редкие моменты наедине я его побаивалась.