Замуж с осложнениями - 3

       Он молчит, только недоумённо меня разглядывает. Ребёнок на мне не спит, машет кулачком и что-то там попискивает негромко о своём.

       — Ты тут не видел большую компанию? — спрашиваю. — А то я что-то убрела далеко.

       Мальчик так же молча машет рукой влево.

       — Ага, спасибо, — улыбаюсь и принимаюсь высматривать между деревьев и бурелома более-менее проходибельную траекторию. Мальчик спрыгивает с ветки и подходит поближе, медленно и неуверенно. Наконец замирает метрах в полутора.

       — Помочь чем-нибудь? — спрашиваю, зная, что ко мне всегда боятся обратиться.

       — Твой? — спрашивает он, кивая на мелкого. Голос у него сиплый, видимо, ломается.

       — Да, — киваю. Мне немного странно обращение: сторожевы дети гораздо вежливее, а не понять, кто я, он не мог. Чем больше я смотрю, тем страннее кажется мне этот мальчик. Волосы по бокам головы у него торчат как-то противоестественно, руки очень длинные, и пальцы тоже. Одежда — совсем старьё, обуви нет.

       — Красивый, — как-то обиженно сообщает мальчик. У самого у него лицо немного девчоночье, маленький носик, тонкие губы, большие круглые глаза. В целом довольно симпатичный.

       — Ты тоже, — улыбаюсь. Мало ли, может, человек переживает на эту тему. Подросток всё-таки.

       Он ещё шире открывает свои круглые глаза, и вдруг в два прыжка оказывается на ближайшем дереве. Если б я не знала Азамата, то ни за что бы не поверила, что люди могут так быстро и ловко двигаться, но видимо парень просто много тренируется. Он тем временем добирается до вершины дерева и так же проворно спускается вниз. Свешивается на коленках с нижнего сука и протягивает мне ветку, усеянную какими-то орехами.

       — Спасибо, — говорю я обескураженно.

       Он как-то странно фыркает, всасывается обратно в крону, после чего сигает на соседнее дерево и исчезает в листве.

       Я пожимаю плечами и топаю в указанном направлении. Минут через пять выхожу к грибному болоту, где наши сапогатые добытчики как раз всё собрали и топчутся на берегу, обтирая с ног ил.

       — О, Лиза, — замечает меня Азамат. — А где остальные?

       — Бродят, я немного угуляла.

       — Надо их уже скликать, у нас ёмкости кончились. Ого, откуда у тебя эти орехи?

       Тирбиш, Шатун и матушка тоже внимательно изучают ветку в моей руке.

       — Да я там, — машу веткой в сторону, с которой пришла, — какого-то мальчишку встретила, на дереве сидел. Он мне сорвал. Наверное, сын сторожа...

       Азамат задумывается.

       — У нашего сторожа сыновья все взрослые. А он не назвался? Здесь поблизости больше и не живёт никто, тем более, с детьми...

       — Не назвался. Ну он такой, подросток скорее. Одёжка вся драная, по деревьям прыгал, как белка.

       Матушка вдруг вытаращивается на меня так, что мне не по себе становится.

       — А он сказал что-нибудь?

       — Ага, два слова. А что?

       Матушка расслабляется, а вот Азамат наоборот.

       — Погоди-ка, а уши или руки его ты не разглядела?

       — Руки длинные очень, — припоминаю. — Ушей не видела, всё волосами завешено, но такое впечатление, что у него под этими волосами ещё что-то было кроме ушей.

       — А ногти? — допытывается матушка. — На руках или на ногах, какие?

       — Я как-то внимания не обратила, — пожимаю плечами. Пытаюсь вспомнить, как это выглядело, когда он мне ветку подал. — Он ветку держал не большим пальцем, а между указательным и средним. Да в чём дело-то?

       — Да видишь ли, — Азамат вдыхает поглубже. — Есть шанс, что это был лесной демон.

       — И чего тогда?

       — Ничего, — Азамат мотает головой. — Теперь уже ничего, а вообще это самый страшный хищник в любом муданжском лесу.

       — Э? Да? А предупредить?

       — Я был уверен, что их здесь нет. Но видимо пришли... Так, ладно, надо созывать всех и идти домой. Демон он или кто, нам тут больше делать нечего, всё равно места в корзинах нету.

       Азамат набирает побольше воздуха и издаёт такой мощности свист, что, по-моему, земля дрожит. Через несколько минут все собираются, и мы поворачиваем к дому.

       — Так что, — спрашиваю шёпотом, — нам теперь в лес не ходить?

       — Нет, ходить можно, только аккуратно. Раз он тебе подарил птичьи орехи, значит, ты ему понравилась, и нападать он не будет. Но лучше иметь с собой что-нибудь съестное, если снова его встретишь. Сытые они не нападают, если не разозлить.

       — Я не понимаю, он ведь человек. Странный, конечно, но... Думаешь, он правда мог бы кого-то убить и съесть?

       — Ещё как. Лесные демоны только притворяются людьми, и не очень успешно. У них большие подвижные мохнатые уши и кривые когти на руках и ногах. У некоторых ещё и хвост торчит. Но всё-таки... Ты уверена, что он с тобой говорил?

       — Да, конечно, он на мелкого показал и спросил "Твой?", а потом сказал "Красивый".

       — Тогда наверное это всё-таки был не демон. Ну или не знаю, может, бывают полукровки, хотя я о таком не слышал. Демоны не могут говорить, они не люди. Это всё равно что твои кошки бы заговорили, понимаешь?

       — Может, это очередной Ирликов посланец?

       — Может... В любом случае, не повредит оставлять ему у края леса какую-нибудь еду. Лучше всего сливки или масло.

       — Так её кто угодно сожрёт.

       — Можно в банке с крышкой. Если это демон или человек, то отвинтит, а обычные звери не справятся.