Замуж за «аристократа»

Саня был раздавлен, уничтожен. Вновь он отошел на второй план вместе со своими дурацкими дымовыми колечками! Кому вообще нужны эти колечки, если Валерка вон уже смотрит немецкие порнофильмы в компании кокетливой кудрявой Леночки. Это только Дашка по-прежнему весело хохочет, когда он закуривает и начинает уныло колечки выдувать. В ладоши хлопает, просит повторить. Дура.

Кто виноват, что общественное уважение ассоциировалось у Санечки Лаврова с чем-то запретным? Внешне он выглядел как обычный советский школьник. Учился на «отлично» и был вежлив с матерью – она по-прежнему нарадоваться на своего Санечку не могла. И никто не знал, что на самом деле сын знаменитой актрисы изо всех сил старается быть плохим. Чем хуже – тем лучше.

Они окончили школу и разошлись по разным престижным институтам. Им, баловням судьбы, нечего было волноваться о поступлении. Один звонок могущественной родни – и студенческий билет обеспечен. Леночка решила поступать в иняз, Валерка – в МГИМО, Дашка – на журфак, Санечка – в ГИТИС.

Но они не растерялись, они по-прежнему оставались лучшими друзьями, встречались каждую неделю, а на первые студенческие каникулы вместе рванули в Сочи, к морю.

В новой, взрослой жизни больше не было дурацких запретов. Когда Катя узнала, что сын курит, она сама предложила доставать ему дорогие иностранные сигареты. Никто не мешал Санечке ни выпивать по праздникам, ни приглашать домой понравившихся девушек – в таких случаях Катя деликатно задерживалась на студии допоздна.

В конце первого курса у Санечки случился роман с девочкой с актерского отделения. Она была невысокой, хрупкой и отчаянно голубоглазой. Вероятно, у нее, как и у всех нормальных людей, было имя, но все (в том числе и Саня) называли ее Лютиком. Лютик была хиппи – хиппи с московским колоритом.

Московские хиппи девяностых разительно отличались от своих американских «коллег». Были они трусливыми и социально спокойными. Та же Лютик с горящими глазами ругала «систему», но только в те моменты, когда ее никто, кроме единомышленников, не слышал. Она бы ни за что не согласилась выйти на улицу босиком или прийти на лекцию с плетеной «фенечкой» на голове. Зато после окончания лекций Лютик распускала свои пшеничные роскошные волосы, переодевалась в просторную мужскую рубаху и принималась с надрывом читать какие-то маразматические стихи собственного сочинения. А Саня восхищенно ей внимал.

Именно Лютик однажды предложила ему попробовать «травку».

– Это же наркотик, – засомневался было Саня, но любовница подняла его на смех.

– С ума сошел? Вся прогрессивная молодежь курит марихуану, в Амстердаме она даже легализована, а уж голландцы поумнее наших будут. Между прочим, тетрагидроканабинол, содержащийся в марихуане, – отличное обезболивающее, его применяют медики всего мира.

Она говорила так убедительно и горячо, что в конце концов Саня сдался. Не мог же он так опозориться перед Лютиком. Если она курит «травку», если она не боится, значит, и с ним ничего особенного не произойдет.

Сане марихуана понравилась. В первый раз, правда, он ничего не почувствовал, но Лютик снисходительно объяснила, что новичков никогда не «торкает». Он обиделся, но виду не подал. Саня знал, кто распространяет «травку» в ГИТИСе. И в тот же день приобрел целый спичечный коробок, или, как говорили сами марихуанщики, «корабль». Придя домой, он заперся в ванной, неумело выпотрошил из сигарет табак, а вместо него забил сушеную коноплю. Чиркнул спичкой о подошву ботинка (детская привычка!) и принялся заново учиться курить. Он старался делать так, как учила Лютик, – расслабиться, медленно вдохнуть дым, на несколько секунд задержать его в легких, выдохнуть. К концу сигареты он почувствовал странную легкость в теле. Внезапно ему стало смешно: он, взрослый человек, студент, сидит в туалете и учится курить! Как в детстве! И Саня смеялся, склонившись над унитазом, смеялся до колик в животе, зажимая ладошкой рот, чтобы его повизгиваний ненароком не услышала мать.

Теперь Лютик не назовет его новичком. Потому что он, Санечка, крутой – такой же, как и она сама.

Марихуану они курили почти каждый день. Сане нравилось учиться в ГИТИСе, вокруг него были талантливые бесшабашные люди, которые умели веселиться, как никто другой. Самое лучшее время – конец недели. С четверга по пятницу открыты все модные танцевальные клубы: «Пропаганда», «Птюч» (Саня застал последние годы процветания этого легендарного клуба), «Хангри Дак». Лютик и Саня ночи напролет проводили на дискотеках. Однажды, перед тем как войти в клуб, Лютик быстро проглотила какую-то маленькую желтую таблетку.

– Голова болит? – посочувствовал Саня, заметив это. – Может, тогда и не пойдем никуда?

Лютик посмотрела на него, как митрополит на продажную девку.

– Это экстези, – наконец объяснила она, – знаешь про такое?