Замуж за «аристократа»

Неожиданно для самой себя Шура разволновалась. Ей вдруг захотелось прижаться к его ладони щекой. Однако, как и положено приличной девушке (по крайней мере, приличной девушке в Шурином представлении), она напустила на себя как можно более индифферентный вид. Спину выпрямила, гордо сдвинула брови к переносице. Однако – и с этим она ничего поделать не могла – уголки ее губ пьяно расползались в стороны.

Егор насмешливо наблюдал за ее телодвижениями.

– А почему ты, кстати, решил ее сделать? – нервно спросила Шура.

– Что?

– Почему ты сделал такую странную татуировку? Нет, ты не подумай, она тебе очень идет, просто… Обычно люди стараются сделать тату на таких местах, которые в случае чего можно прикрыть одеждой…

«Боже, ну и глупости я несу! – ужаснулась Шура, заметив, что Егор помрачнел. – Теперь он обидится. Ну не язык, а помело! Наверное, его все про это спрашивают, ему уже и отвечать надоело!»

– Шура, а можно я тебе расскажу об этом как-нибудь потом? – попросил он, и от свойственной ему насмешливости не осталось и следа.

– Ну хорошо… Ты извини, если я тебя чем-то обидела… Знаешь, а твое лицо кажется мне знакомым.

Егор прижал прохладные ладони к вискам: как всегда в подобных ситуациях, у него нестерпимо разболелась голова. Словно какой-то невидимый богатырь сжимал ее в своих стальных объятиях. Ну вот, начинается. Он так надеялся, что ему удастся расслабиться в компании этой забавной, непохожей на других девчонки. А она оказалась такой же, как все. Ничем не лучше безмозглой красавицы Ланы, которую не так давно он грубо выставил из своего кабинета.

И Шура (как, впрочем, и Лана) не виновата. Она же не знает, какую боль только что ему причинила. И какая боль ждет его впереди, когда она все-таки озвучит свою мысль и скажет вслух, что и ей он напоминает Александра Дашкевича.

– Что с тобой? – перепугалась Шура. – Ты побледнел. Может быть, пойдем на свежий воздух?

– Это необязательно, – пробормотал Егор, внутренне умоляя, чтобы она забыла о Дашкевиче.

Но она не забыла.

– Ты уверен?.. Ну ладно. Постой, на чем мы остановились? Да, где же я могла тебя видеть?

– Может быть, во сне, – уныло предположил он, – надеюсь, в эротическом.

– Эй, даже и не думай об этом… Ой! – Шура вдруг прикрыла узенькой ладошкой рот и испуганно на него посмотрела.

– Что? У меня выросли вампирские клыки? Или ты вспомнила, что оставила дома включенный утюг?

Шура даже не рассмеялась его принужденной шутке. Егор понял, что дело плохо: она явно вспомнила. И чтобы поскорее покончить с этим, он сказал:

– Ну, валяй, рассказывай. Что ты вспомнила. Ты ведь вспомнила, так?

– Так, – кивнула Шура. – Но… Это невероятно! Екатерина Павловна мне не простит. Она была так зла на тебя.

Он моргнул удивленно:

– Что? Зла на меня? Ты о чем?

– Я о презентации, разумеется. А ты о чем? Как я тебя сразу могла не узнать? Это же был ты, верно? Ты опрокинул на нее креветки, разве нет?

– Ты тоже там была? – изумился Егор.

– Еще бы. Екатерина Павловна – моя крестная мать!

У Егора даже дыхание перехватило от волнения. Столько времени он вынашивал план, как ему поближе подобраться к Лавровой, и вот: решение сидит перед ним.

– Вы… Я не думал, что вы настолько близки.

– Ну, если честно, мы вовсе не близки. – Шура меланхолично пожевала коктейльную соломинку. – Она когда-то дружила с моим отцом. Она считает меня легкомысленной… Мы редко видимся, и все же она мне помогает. Без нее я бы не работала так много. Другое дело, что она это делает не из-за меня самой, а из-за папы.

– А кто у нас папа? – полюбопытствовал Егор, на что Шура неопределенно пожала плечами:

– Да так. Ничего особенного, вы вряд ли могли встречаться… Слушай, а почему ты так всем этим интересуешься? – пьяно прищурилась Шура. – Может быть, она тебе нравится? Моя крестная, а? Ты что, ее фанат?

– Я уже вышел из этого возраста, девушка, – снисходительно рассмеялся Егор. – Просто интересно.

– А хочешь, – вдруг предложила Шура, – хочешь, я тебя с ней познакомлю?

Егор нервно сжал руками салфетку. Только бы она не заметила, как он разволновался. Надо же, как просто она это сказала – «хочешь, я тебя с ней познакомлю?». Как можно более небрежно Егор ответил:

– Хочу.

– Нет проблем! – Шура икнула. Несмотря на свое состояние, она заметила, что рассказ о ее родственных связях произвел на Егора неизгладимое впечатление.

– Забавная ты, – усмехнулся он. – Ну что, пойдем?

– Не возражаю.

Она порывисто вытащила из сумки кошелек и с феминистской, как ей показалось, улыбкой предложила оплатить счет поровну. Причем это был чистый блеф – Шурин потрепанный матерчатый кошелек был безнадежно пуст. Впрочем, Егор категорично заявил, что заплатит сам, и на всякий случай она решила не спорить.

«Зря я вообще сюда пришла, – подумала Шура. – Он же явно пригласил меня, потому что я ему понравилась. То есть нет, «понравилась» – это старомодное слово. Он пригласил меня потому, что он хочет со мною переспать. Но я этого сделать не могу, ведь он же Дианкин приятель! Дианка задушит меня диванной подушкой, если узнает. А даже если не узнает, мне будет стыдно. Но, конечно, если бы не Дианка…»