Замуж за байкера

Боже, в ней было так много огня и страсти. Ее тело изогнулось, искушая его. Он ответил на призыв. Кожа девушки была такой мягкой под пальцами, когда он подтолкнул вверх подол платья, обнажив ее бедра. На ней был белый хлопок внизу — это не должно было приводить его в такое же дикое состояние. Все, что он хотел сделать, это стащить его зубами.

— Келли, Боже мой.

— Больше, пожалуйста. Не останавливайся.

Она схватила его лицо в ладони и прижалась к его губам. Ее розовый язык нырнул в рот, отступил и снова нырнул. Она обернулась вокруг него, как живое пламя, и он погрузился в него. Его пальцы опустились в вырез платья, и он разорвал его. Измельчил, как бумагу. Она проурчала в знак одобрения и легла как самое вкусное блюдо из кожи цвета слоновой кости и белого хлопка. Ее волосы рассыпались по плечам, обрамляя лицо и грудь, как золото. Она потянулась к нему, позвала его.

— Черт.

Он опустился вперед и лизнул линию кожи, где он встретил чашечку лифчика. Она вздрогнула. Ее руки нырнули в его волосы и притянули его ближе.

— Больше, — умоляла она. — О, пожалуйста, Юлий, дай мне больше.

Ее желание сводило его с ума. Он не мог решить, где хотел ее: в комнате, на полу или где-нибудь еще. Он шарил по ее лифчику, когда его телефон зазвонил. Он был готов игнорировать его, пока ее телефон не зазвонил минутой позже.

Это не могло быть чем-то хорошим.

 Он издал звук разочарования и полез в карман за своим телефоном.

— Что?

 Он был прав — это не было хорошим знаком.

***

Больницы пахли одинаково. Запах болезни и смерти тщательно скрывали средствами дезинфекции. Келли привыкла чувствовать запахи собак и кошек, но все это было не так, когда она проходила через раздвижные двери. Ее руки дрожали, а мысли не могли собраться, когда она приблизилась к медсестре.

— Меня зовут Келли Форс… Келли Дэниелс. Мой отец поступил сюда недавно. Райли Форстер.

 Медсестра с круглым лицом и короткой стрижкой сначала посмотрела на Келли, которая сумела натянуть одежду, что не была сорвана с ее тела, потом на Юлия, который всем своим видом демонстрировал, что он байкер. Губы медсестры побелели под слоем губной помады от того, что были плотно сжаты.

— Вы член семьи?

— Разве она не сказала, что она его дочь? — требовал Юлий.

— А вы?

— Ее муж, — огрызнулся он. — Какие-то проблемы?

Казалось, что Юлий стал на фут выше или, по крайней мере, занял больше места.

Его широкие руки расположились на ровной поверхности стойки регистрации. Он наклонился достаточно, чтобы показать свой внушительный рост.

 — Юлий.

— Да, думаю, что помню, — сказала медсестра.

Она повернулась к своему компьютеру и стала смотреть базу, когда подошел Кен, окруженный тихим Призраком и Майклом, который выглядел изможденным. Все трое обняли Келли и похлопали по спине Юлия. Кен был теплым, у Майкла были братские объятия, а Призрак был холодным. Она не была уверена, кто из них был максимально комфортным.

— Он на третьем этаже. Состояние критическое, — объяснил Кен.

— Уже? — спросила Келли. Обычно требовалось несколько часов, чтобы от экстренной ситуации дойти критической. Келли почувствовала, как ее живот опустился, к ногам словно привязали свинцовый груз. Должно быть, она издала какой-то шум или сделала движение, и Юлий взял ее за руку, что удержать.

— Ему нехорошо, Келли, — объяснил Кен. — Пойдем, я отведу тебя к нему.

Келли пошла за Кеном к лифту по лабиринту залов, освещенных люминесцентными лампочками. Звук ее шагов отдавался грохотом в ушах. Этого не происходило, это не могло происходить на самом деле.

На двери отца висел лист бумаги, на котором она не могла прочитать ни слова, но она не думала, что там было что-то хорошее. Остальная часть клуба выходила из комнаты ее отца, маленькая армия мужчин, одетая в байкерскую форму. Когда она подошла, все перестали говорить. Они сдвинулись в сторону, освобождая ей путь. Ее горло сжалось.

Один взгляд на своего отца, лежащего на кровати, и поняла, что все на самом деле хуже, чем она представляла.

Он больше не был бледным. Простынь под ним была белой, а он — нет. Его кожа стала серой, она блестела от пота. Возрастные пятна на его лбу выделялись как коричневые звезды. Его глаза стали впалыми и помутневшими.

Он едва повернул голову, когда она вошла. Она могла даже по виду определить, что ему было больно.

— Папа, — прошептала она. — Нет…

— Эй, малышка, — он стал кашлять достаточно сильно, чтобы кровать под ним задрожала. Потом поднес платок, который она не заметила, ко рту, и на нем появилась черная кровь.

— Господи.

— Иди сюда, — он поднял руку, на которой не было капельницы. Больница не стала тратиться на него.

Защитные перила на койке были опущены, что помогло ей сесть рядом с ним. Его тело было такое маленькое, что было много места. Он обнял ее. Она наклонилась и положила голову ему на грудь. Его сухие губы прижались к ее лбу.