Замуж за байкера

Когда мой отец выпустил всю злость, Райли посмотрел на него, а потом на меня. Я стоял там, пытаясь извиниться, а Райли только спросил меня, хочу ли я свою комнату. Я уставился на него, прежде чем ответил: «Да, конечно». Мой отец не пошел за Райли, нет, он пошел за мной. Он пошел прямо на меня, и я ожидал удара. Но Райли только подхватил его и выбросил. Как чертов мешок. Мой отец выглядел таким потрясенным. Он начал вставать, но Райли покачал головой. Он велел ему ползти. Человек, который бьет своего сына за принятие решения, которое ему не нравится, не заслуживает того, чтобы иметь сына.

Молчание длилось долго. Юлию было интересно, о чем думали мужчины. Вспоминают ли своих сыновей, своих отцов?

 — Райли был моим отцом, — продолжил Юлий. — И если вы хотите, чтобы я занял его место, — это будет честью для меня.

Это не заняло много времени. Каждый, кто ездит на байке, крикнул в знак одобрения. Это было единодушно. Ему был вручен патч Президента, и вот клуб стал его. Он думал, что должен чувствовать что-то, страх или неуверенность. Но нет. Он чувствовал себя хорошо, очень хорошо.

— Первая вещь, которую мы сделаем, это выберем вице-президента, — сказал Юлий. — Мне нужен тот, кому я могу доверять, на кого я могу рассчитывать. Я предлагаю Майкла. Он с рождения был погружен в эту жизнь, а клуб всегда мог положиться на него.

Майкл был приятно удивлен. Его лицо засияло, и он поднял свой стакан и кивнул:

— Я принимаю назначение.

Чарли похлопал сына по плечу:

— Поддерживаю!

Голосование за вице-президента прошло быстро. Майкл всем нравился, черт, Юлий думал, что он нравится даже Келли. Юлий не мог винить ее в этом. Они выросли вместе. Они были почти как брат и сестра. «Брат и сестра, — подумал он, — которые пошли вместе на выпускной». Юлий проигнорировал волну ревности, вскипевшую в нем.

Чарли был женат на Бев, у них были дети, а Келли не принадлежала Юлию. Он не хотел жены. Он не хотел семьи.

Юлий обнял Майкла и похлопал его по спине:

— Я рассчитываю на тебя, мужик.

— Я не подведу, — Майкл похлопал в ответ.

Был еще один раунд праздничного пива, а затем Юлий вернулся к делу. Были вещи, которые нужно было сделать.

— Наша самая большая забота — Каин и его люди. Дело не только в том, что они идут за Келли, а в том, что они появляются в личных резиденциях и пытаются запугать. Им нужно узнать, что «Адские гончие» не могут быть запуганы. Они хотят зайти на нашу территорию, хорошо, тогда мы пойдем на их. Призрак, Майкл, я хочу, чтобы вы выследили, где находятся Каин и Авель. Разузнайте, а потом составим план.

Мужчины кивнули.

— Чарли, тебе нужно вести бизнес с Виком и Кеном, мы хотим сохранить приток чистых денег, платить налоги, быть хорошими мальчиками, по крайней мере, в ближайшие несколько недель. Мы не заключаем новые контракты, не продаем оружие. Мы не берем ничего украденного и ничего не крадем. Только в течение нескольких недель.

— Я на каникулах, — сказал Вик. — Но почему?

Кен ухмыльнулся:

— Кажется, я понял, капитан, мой капитан. Могу я?

— Давай, Шекспир.

— Если мы будем придерживаться закона, местные правоохранительные органы будут игнорировать нас, сосредоточив все свое внимание на людях Каина. Мы хотим, чтобы их прожекторы были на Каине, чтобы он расстроился.

Юлий кивнул:

— Так и есть.

Чарли кивнул, прикончив последний бокал пива:

— Хорошо, мы умываем руки на несколько недель. Не наседаем. Может, они будут думать, что смерть Райли подкосила нас.

Юлий кивнул:

— Просто идите в свой любимый бар, или в стрип-клуб, или просто скорбите в открытую. Похороните себя в пиве и женщинах. Каин может выдохнуть, он может немного отступить. Давайте узнаем. Вот так, давайте убираться отсюда.

— Хорошо, Президент, — Майкл ударил рукой по прилавку. — Пойдем, Призрак. Пойдем в логово противника.

Призрак следовал тенью.

***

— Я знаю, что все время говорю об этом, — сказала Келли в трубку мобильного телефона, — но я, честно, понятия не имею.

Келли ненавидела признавать, что чего-то не знает. Она знала, что это было нормально. Никто не владел всей информацией. Было нормально то, что он не знал пищеварительного цикла лабрадора. Но это отличалось от того, что она не была уверена, хотел ли ее отец быть кремированным или нет. Она не знала, хотел ли он традиционный гроб или что-то современное. Она ничего не знала.

Девушка только знала, что было много вопросов, на которые она не могла ответить.

— Миссис Дениэлс, я понимаю, что вам сейчас нелегко.

Голос был таким успокаивающим, нежным. Это был голос кого-то, кто разговаривал с людьми, которые собирались сломаться. Даже в этом случае ее пронзило то, что ее называют миссис Дениэлс. Это было ее имя, согласно штату Орегон, но ей казалось, что оно не принадлежит ей.

По каким-то причинам ей захотелось плакать еще больше. Она почувствовала, как ее плечи опускаются, а глаза закрываются.

— Прошу прощения, — наконец сказала она, прерывая мягкий голос. — Я, правда, ничего не знаю. Мы с отцом… не были близки до недавнего времени. Мы не говорили об этом.