Очень жарко, особенно в моих комнатах, когда в окна светит солнце. К тому же нагрянула новая беда – появились полчища каких-то невидимых насекомых – я буквально вся искусана ими. Ксения отправилась в церковь – 20 дней со дня смерти бедняжки Ирины Долг[оруковой]. Все утро до завтрака провела в одиночестве. Затем поехала с Ксенией в Мисхор, на берег, где было замечательно, потом у Софи Фер[зен] пили чай вместе с Денами и Орбелиани. Очень приятно.
17 июня. Суббота.
Ничего нового. Апрак[сина] оставалась у меня до обеда, на котором были также Ростислав и Дмитрий.
18 июня. Воскресенье.
Была в церкви, опять страшная жара. Ничего не хочется, на душе пасмурно и печально. Ольга с мужем обедали у меня, пробыли до 10.
19 июня. Понедельник.
Имела глупость по неимоверной жаре отправиться с дочерьми на пляж посмотреть, как Сандро и мальчики купаются. Домой вернулась совершенно без сил, а моя бедная малышка Чифу чувствовала себя еще хуже и долго потом не могла прийти в себя, несчастная собачка. Потом был Долг[оруков], оставался до 12 ½, говорил о своей прелестной жене и так разбередил мне душу! На воздух больше не выходила, посмотрела только, как дети играют в чепуху перед чаем. Апраксина провела у меня весь день. Наконец-то мне вернули мое Евангелие и четыре других маленьких молитвенника, слава Богу, неповрежденные. Поступили также хорошие известия с фронта
[105], наши войска перешли в победоносное наступление, взяли 10 000 пленных. Обед и вечер прошли как всегда.
20 июня. Вторник.
Мне вернули датское Евангелие, а также милые драгоценные письма моего любимого Саши и моего Джорджи. Все это передали в грязном мешке из-под угля. А вот все остальное, в том числе и датские вещи, осталось у них. Такая досада. Обед и вечер прошли как всегда.
21 июня. Среда.