Впервые за долгое время чувствую себя действительно лучше. Мигрень прошла, и голову не давит, что было просто невыносимо. Завтракала у меня Ольга, после чего прибыли двое английских офицеров, доставили дорогую для меня телегр[амму] от любимой Аликс и массу газет, а вот писем не оказалось. Мы с Ольгой долго беседовали с ними. Они говорят, что сюда для поддержания порядка прибыло большое количество французских солдат. К чаю была Апрак[сина]. Зина, как обычно, обедала со мною.
30 декабря. Воскресенье.
Темно и холодно, с утра всего лишь 3 гр[адуса]. Не могла выйти из дому. Писала м[аленькой] Ольге, получила письмо от л[ейтенанта] Колдинга де Шабера из Новороссийска. Он очень интересно описывает бои, в которых участвовал и получил ранение в ногу. Приняла Грамотина, который вместе с Булыгиным отправляется на поиски моего Н[ики] или сведений о нем, – весьма трогательно, но так опасно для тех и других. Ут[ром] пришла Ксения, осталась на завт[рак]. Ольга была с сыном в церкви, где Тихон причастился. Встретилась с бед[няжкой] м-м Гужон в первый раз после того, как на нее обрушилось несчастье. Зина была к чаю и обеду.
31 декабря. Понедельник.
Пришла Ольга, потом – Ксения. Опять холодно, всего лишь 4 гр[адуса], ветрено. Ольга осталась на завтрак, затем я приняла Дмитрия Шерем[етева], прибывшего с Кавказа. Была очень рада снова увидеться с ним и услышать его рассказ обо всех тех ужасах, что им довелось пережить. Иру с детьми собирались расстрелять, но, к счастью, им удалось бежать. В 4 часа пополудни у меня отслужили службу, на которой присутствовали дочери и все внуки, за исключением Васси, у которого простуда и болят уши. Потом мы все пили чай, в том числе и милый Тихон. К обеду была Зина, а потом Эм[ма] Ив[ановна] принесла записку от Ольги, которая сообщила, что пароход ожидается завтра и, стало быть, они уезжают! Приятное известие! Действительно я в полном отчаянии и полагаю, что все это бред. Я легла спать, в то время как Зина отправилась в Ай-Тодор встречать Новый год…