Наконец-то Орбелиани и Денам разрешили приехать к нам, они навестили меня. После их визита я страшно устала. Сегодня именины Соф[ии] Дм[итриевны], Ксения со всей семьей была у них к чаю, мне ничего об этом не сказали, так что я осталась одна. Сандро встретился с комиссаром Вершининым, который направлен Керенским для выяснения обстоятельств нашей здешней жизни и будет жить в Св[итском] доме.
18 сентября. Понедельник.
Соня Ден получила письмо от маленькой Ольги из Тобольска о том, как они, бедняжки, там живут. Все они, слава Богу, здоровы, с продуктами у них лучше, чем в последнее время в Царском. Ксения навестила Ирину, которая тоже хворала. Пауль телег[рафировал] ей, что его освободили из-под ареста по прошествии 23 дней, и справлялся о моем здоровье. Чувствую себя не просто плохо, все меня раздражает, делать ничего не могу.
19 сентября. Вторник.
Был д-р Мерьямсон, нашел, что с ухом у меня лучше, больше ничего нового.
20 сентября. Среда.
Долгоруков и Фогель беседовали с комиссаром [Вершининым] целых два часа. Он сам много лет провел в Сибири, купа был сослан за свои красные идеи, теперь, разумеется, ему разрешили вернуться, и мы, стало быть, находимся под его надзором. Они не составили о нем никакого впечатления, ни плохого, ни хорошего.
21 сентября. [Четверг.]
Милая моя Ольга была с беби в церкви, после чего они навестили меня. Беби игрался на моей постели – очень милый. Говорят, комиссар надеется на скорое улучшение условий нашей жизни, дескать нын[ешнее] правительство прекрасно понимает, что все это show (представление – англ.) для публики, с которой надо считаться, и что все постепенно наладится, – все тот же вздор, который мы уже столько раз слышали за эти многие месяцы. Ходят, к сожалению, слухи о том, что дела в моем любимом Кав[алергардском] полку якобы обстоят совсем плохо. Солдаты хотели арестовать офицеров, чего, правда, не случилось. Те подали в отставку и пожелали распустить полк, но ни то, ни другое предложение не было принято. Многих офицеров прогнали.
22 сентября. Пятница.