Замуж за миллионера

Погуляв в свое удовольствие полторы недели на фестивальных вечеринках, местный бомонд, не дождавшись вердикта жюри (да, и кому вообще интересны эти фильмы и эти пальмовые ветки!) переместился в близлежащее Монако поглазеть на традиционное Гран При Формула 1. Фаворитом в этот раз знатоки объявляют победившего в прошлом году Нико Росберга. Патрик приглашает нас с Франсуа понаблюдать за гонкой с терассы своих аппартаментов в Монте Карло. Учитывая, что Наташа укатила сниматься для каталога купальников H&M на Мальдивы, и мне не придется выслушивать ее словестный мусор, мы с удовольствием принимаем приглашение. Франсуа отправляется к назначенному времени, а я, застряв в парикмахерской, обещаю присоединиться к нему позже. Судьба-злодейка, решив не дать мне передозироваться радостью бытия, выкладывает на моем пути одно препядствие за другим. Во-первых, во время Формулы один весь крошечный центр Монте Карло перекрыт, и добраться до нужного адреса мне удается только двумя часами позже, припарковав Миньку у черта на рогах и прошкандыбав километра 3 на каблуках под палящим солнцем, вдыхая опьянительный аромат машинного масла. Следующие полчаса я безуспешно пытаюсь пробудить в безразличном домофоне голос гостеприимного хозяина. Наконец, моей мольбе удается прорваться сквозь разрывающий черепную коробку грохот моторов, и я, попав вовнутрь здания, поднимаюсь на лифте на 15-ый этаж. Меня, как и следовало ожидать, никто не встречает. В обширной светлой гостиной на обеденном столе виднеются россыпи качественных закусок, в огромном резервуаре со льдом важно покоятся несколько откупоренных магнумов Руинар. На белом кожаном диване de Sede две куклы Барби вяло обсуждают какие-то одим им интересные и явно не имеющие отношения к Гран При дела. Перед ними на круглом трио столиков Фенди Каза рассыпаны остатки белого порошка, существенная доля которого сейчас, должно быть, щекочет ноздри и маленький мозг этих матрешек. Мое появление не вызывает у них ни малейшей реакции. Я прохожу мимо на терассу. Все сливки явно здесь. Десяток мужчин в светлых поло и шляпах Борсолино с печатью успешности на загорелых лицах, пара-тройка молодящихся дамочек с гладкими лицами, но морщинистыми руками и несколько совсем молоденьких девочек (то ли чьих-то дочерей, то ли последовательниц Лолиты) в легомысленных летних платицах. Я пробираюсь к Патрику. Он панибратски хлопает меня по плечу, ругает, что я не вооружилась бокалом шампанского, и требует, чтобы я неприменно отведала канапэ с гребешками и трюфелями. Я замечаю трезвым и от того зорким глазом, как его веснусчатая пятерня исчезает под коротенькой юбочкой в горошек, пренадлежащей одной из юных гостей. В ответ прелестная нимфа одаривает орангутанга-миллионера преданным собачьм взглядом. Она хороша своей свежестью, естественным румянцем на нежных круглых щечках, пухлым ртом без следа косметики, наивными глазищами под пеленой лохматых ресниц. Но разве может эта неспелая простушка сравниться с испепеляющей красотой Наташи (последней недавно исполнилось 26)? Впрочем, зачем Патрику сравнивать, если он может пользоваться и той и другой, и третьей и четвертой. Я интересуюсь, куда запропастился Франсуа. Пожилой ловелас, стараясь перекричать вой моторов, отвечает, что буквально только что видел моего мужа где-то тут. Я оглядываюсь по сторонам. Все происходящее не пробуждает во мне энтузиазма. От запаха гари и буравящего мозг грохота в глубине постого желудка зарождается тошнота. Еще один миф белоснежным парусником разбился о риф реальности. Частная вечеринка Гран При… Вонь, шум, скрежет колес, душная жара… Я возвращаюсь в гостиную, где две марионетки продолжают, сомнамбулично раскачиваясь, лениво шлепать силиконовыми губами, и набираю номер Франсуа. Знакомая трель раздается где-то совсем рядом. Я следую на звуковой сигнал и попадаю в соседствующую с салоном кухню. Мой благоверный, вальяжно облакотившись на стол Боффи, медленно со смаком поедает глазами очаровательную девушку, едва сошедшую с картины Климта. Его отяжеленная купленными мною часами рука покоится на талии рыжеволосой красотки. Мой изъезженный шинами Феррари мозг выдает весьма странную реакцию на увиденное: «А они отлично смотрятся вместе». Она такая тонкая, белокожая, почти воздушная, и он темноволосый, загорелый до оттенка молочного шоколада, сильный, уверенный… Учавствуй Климт в сегодняшнем мероприятии, он непременно, отвлекшись на полчасика от гонки, написал бы эту пару, разбавив кухонный антураж красно-желтыми пятнами маков и золотыми загагулинами. Пока мое воображение порхает в каком-то потустороннем третьем измерении, герои сценки замечают вторжение в их интимное пространство лишнего элемента. Экспрессивные брови моего благоверного взлетают вверх, сморщив гармошкой высокий лоб. Его губы вытягиваются в круглое «О!» Это короткое восклицание лучше любых монологов передает суть происходящего. В нем ютятся и разочарование, и испуг, и даже капелька стыда. Загулявшая конечность поспешно покидает чужую поясницу, лицо складывается в виноватую гримассу. Я стараюсь всеми силами водрузить на место щит напускного безразличия, орудуя вескими аргуменами: «Не в постели же я его обнаружила в самом деле. Ну, пощупал позвоночник рыженькой наяды, с кем не быват?» Но моя внутренняя блондинка, размазывая по щекам слезы причитает: «Там два деловых партнера в мини, тут натурщица веннского живописца. Что так теперь будет всегда??» «Я не ревную» несколько раз мысленно повторяю я, пытаясь убедить саму себя, «Ревность унизительный удел неуверенных в себе сентименталистов. Я не такая. Я умная и сильная». А что полагается делать умной и сильной в подобной ситуации? Я бросаю Франсуа холодную улыбку, напоминающую скорее пощечину или плевок, и, развернувшись, покидаю это гнездо разврата. Конечно, он сейчас помчится за мной следом, будет твердить, что я все не так поняла, что ничего не было, что это какая-нибудь потерянная еще в роддоме сестра, которую он, наконец-то разыскал столько лет спустя… Весь этот примитивный бред, которым травят уши своих наивных жен лишенные воображения супруги. Я сделаю вид, что поверила. Ведь не разводиться же из-за подобной ерунды. Лифт медленно разжимает свои челюсти, пропуская меня вовнутрь. Входная дверь так не соизволила распахнуться, выбросив вслед за мной нашпигованного отговорками Франсуа. Он не посчитал нужным покинуть свой удобный кухонный насест и морковное лакомство ради прочитанной до последней строчки книги – жены. Вполне возможно, что мое деликатное дезертирство даже обрадовало этого новоявленного Дон Жуана, позволив довести до победного конца тактильно изучение бледного тельца новой знакомой. «Ну и черт с тобой, кабель обокновенный!» скрежещу зубами я, продираясь сквозь толпу зевак. «Еще несколько месяцев назад на тебя, лохматого и наряженного как деревенское пугало, не глянула бы ни одна светская клуша. А теперь, перерожденный моими усилиями в привлекательного мачо, ты вместо благодарности плюешь в душу своему гуру». «Дорогуша, ты же знаешь вечный постулат – «верность – это отсутствие возможностей» ухмыляется брюнетка, затягиваясь сигаретой, «Он любил тебя во-первых потому что ты казалась недоступной, во-вторый потому что длинногогие блондинки у его окна в очереди не выстраивались. Теперь все изменилось. Ты сама же своими ручонками вылепила из него рокового красавца, и он, следуя твоим же советам, отлично вжился в роль. Он же не слепой, прекрасно видит, что любая прелестная дива готова теперь при виде его, его прикида, его абмундирования и машины, мгновенно раздвинуть свои двухкилометровые ноги. И ты хочешь, чтобы он при этом продолжал трепетно расклеивать бумажки с надписью «я тебя люблю», через день таскать букеты цветов и ежедневно совершать постельные подвиги?» «Да, хочу!» честно признаюсь я, слегка покраснев. «Ну, и дура же ты, Лиза Кравченко!» презрительно морщит нос темноволосая советчица. «Так не бывает, чтобы все и сразу! Любовь и большие деньги очень редко удачно уживаются вместе. Ты изначально сделала ставку на второе, потому что давно не верила в детский миф. Вот и пожинай теперь что посеяла. И радуйся, что урожай такой мощный получился». «Ага, радуюсь!» бормочу себе под нос я, забираясь, наконец, в набухший влажной жарой салон Мини Купера. Перспектива возвращения в тесную клетуху и мучительного ожидания возвращения блудного мужа меня не вдохновляет. Я набираю в GPS «Milano, centro». Всего три часа. Отлично. C’est parti ![3] Иногда лучший способ решения любой проблемы – шоппинг-терапия. Ею я и собираюсь заняться.