Замуж за незнакомца

Фотографируемся практически у каждого прилавка, у любого мало-мальски симпатичного столба. Я то накину платок на плечи, то волосы распущу, а то и косу заплету – всё, чтобы фотографии казались разными, сделанными не в один день. Через несколько часов блужданий, моя кожа краснеет, и это тоже в плюс – я безоговорочно принимаю правила игры, понимая: так надо. Кирилл полностью прав, нам нужно алиби, и эта авантюра даже веселит.

Утрись, Алиев и все ему подобные!

Вскоре у меня не только ноги ноют, а ещё болит лицо от широких улыбок. Продавцы щебечут на ломаном английском, желают счастья и наперебой предлагают купить у них хоть что-то. Я не могу устоять, и скоро к платку добавляются плетеная сумка, яркие тапочки и узорчатый топ. А ещё я покупаю маленькую фигурку местного божка для Кати. Говорят, он способен подарить своему владельцу ясность разума, а этого моей подруге очень не хватает.

– Вон, смотри, – Кирилл дёргает подбородком в сторону расписного шатра. Над входом табличка, и, если верить кривым буквам, внутри живёт магия. – Местная экзотика. За три доллара обещают всё будущее расписать.

– Ты веришь в магию? – недоверчиво смотрю на Кирилла, а он смеётся.

– Шутишь? Нет, конечно. Но это неплохое развлечение для туристов.

– Я пойду, – решаюсь, а Кирилл плечами пожимает.

Внутри шатра сумрачно, пахнет благовониями, а отблески красного света создают атмосферу загадочности. Невысокая женщина в ярком халате поднимается навстречу и, сложив руки под подбородком, почтительно кланяется. У неё раскосые красивые глаза, ласковая улыбка, а на запястьях с десяток браслетов, создающих мягкую мелодию, стоит женщине взмахнуть рукой.

Идея зайти сюда кажется мне безумной, но и уходить не хочется. Зачем я пришла? Неужели действительно верю во всю эту чушь?

На моё счастье, гадалка сносно говорит на английском. Просит присесть на низкий пуф у круглого столика, на котором стоит магический шар, лежат чётки и какие-то камушки.

– Задай себе мысленно самый главный вопрос, – просит, занимая место напротив. – То, что мучает. Что спать мешает. И дай мне свою руку.

Я протягиваю кисть ладонью вверх, но женщина не смотрит на линии, она просто гладит мои пальцы, посылая по телу разряды лёгкого тепла.

– Тяжело тебе, – вздыхает, накрывая свободной рукой горку камушков. – Одинокой себя чувствуешь. Людей вокруг много, только добрых и светлых почти нет.

Киваю, сглатывая вязкую слюну. Даже если эта женщина – шарлатанка, она удивительно точно смогла понять моё состояние.

Она отпускает мою руку, раскидывает камушки. Долго смотрит на них, чему-то хмурясь, перебирает самоцветы, укладывает и так, и эдак. Строит из них фигуры, разрушает их, чтобы тут же новые сложить.

– Есть двое мужчин рядом. Надёжных и сильных. Одного любишь сильно – отец, наверное. Второго не любишь, но можешь полюбить. Есть такой шанс, – хмурится, острый подбородок с ямочкой пальцами растирает, а браслеты соприкасаются, звеня подвесками. – Он пугает тебя, ты протестуешь. Боишься любить, да? Вообще любить боишься.

Всё настолько точно, что становится не по себе.

– Будущее туманно, оно окрашено в красный. Крови много, боли. Смерть будет, большая потеря будет, – перечисляет, иногда переходя на родной язык. – Но, если будешь верить тому, второму, мужчине, всё закончится хорошо. Верь ему, слышишь? Тогда у будущего будет не только красный цвет.

Из шатра я выхожу, словно мешком пыльным прибитая. Кирилл смотрит на меня с интересом, но я качаю головой. Нет, не хочу об этом, это всё слишком личное.

В кафе на пляже тень и туристы. Они тут кругом, и мне нравится рассматривать незнакомых людей. Пытаюсь угадать, кто они, чему улыбаются и смеются.

Вон стройная молодая женщина кормит сына-трёхлетку мороженым, а он смешно морщится и тянется за новой порцией. За столиком слева пожилая пара, склонив головы над большим блюдом, со смехом поедают морепродукты. Здесь, на райских островах, люди кажутся красивее: улыбчивые, говорливые, оживлённые и загорелые. Им не надо никуда торопиться – наверняка их никто не пытался убить, устроив нападение на пустынной дороге, и будущее их не окрашено в красный.

Кирилл снова щёлкает камерой, я показываю знак победы и высовываю язык. Должна получиться красивая фотка.

Я не понимаю, хочу ли есть – нервничая, в первую очередь забываю, что людям для жизни нужно регулярно питаться. Но в воздухе витают аппетитные ароматы, а люди так увлечённо поглощают пищу, что тянусь за меню, но Кирилл жестом останавливает.

– Подожди, я сам. Поверь, останешься довольной.

Мне бы возмутиться, что снова жажда контроля в нём берёт верх, но меня так разморило жаркое солнце, а от новых впечатлений кружится голова. Они сошли на меня лавиной, теперь надо всё переварить и разложить на полочках памяти.

– Что это? – спрашиваю, опуская ложку в густой суп.

– Сото Аям. Куриный суп с лапшой, чипсами и яйцом, вкусный. Ешь, это правда хорошо.