Замуж за незнакомца

Пальцы скользят по моей коже. Я оборачиваюсь, а Кирилл, скинув рубашку, стоит напротив, расправив широкие плечи.

Я касаюсь узкой полоски шрама на его боку. Помню, как просил не жалеть его, как разозлился, когда поцеловала спину. Больше я такой ошибки не совершу. Прохожусь ногтями вокруг, царапаю кожу, а Кирилл снова целует меня, будто не может выносить моих прикосновений.

Словно больше не может терпеть.

Когда платье спущено вниз, я остаюсь в одном белье, но Кирилл не даёт мне шанса задуматься об этом. Снимает лифчик, разрывая крючки, бросает его на пол и обхватывает грудь ладонью.

– Идеальный размер, – хищно улыбается и, не разрывая зрительного контакта, опускает ниже, чтобы в следующий момент обхватить мою грудь губами.

Зарываюсь руками в его волосы и не чувствую себя голой. Перед Кириллом не чувствую себя слабой и беззащитной, только сильной – сумевшей поставить мужчину на колени.

Я не чувствую ничего, кроме желания, когда его руки двигаются вдоль моего тела, разжигая и туша пожар под кожей.

Кирилл проводит пальцами по рёбрам, опускается передо мной на колени и, порочно глядя в глаза, заставляет рухнуть спиной на кровать. Охаю, а мои ноги уже в его хватке, разведены в стороны до пределов.

На мне всё ещё трусы, но Кирилл умудряется избавить от них в считанные секунды – я даже не понимаю, как остаюсь абсолютно голой.

– Никогда такой красоты не видел, – говорит, посылая разряды тока от влажных губ до самого сердца.

Затем он… мамочки, он лижет меня. Касается языком самого чувствительного места, медленно и восхищённо, нежно до чёртиков.

Из меня рвётся стон, а неведомая сила подбрасывает тело. Меня пронзает насквозь, а тёплый и влажный язык скользит между складок, затрагивая самые потаённые места, о существовании которых даже не догадывалась.

– Я хочу, чтобы ты знала: я ничего от тебя не жду, – говорит, снова касаясь языком, скользя вдоль, рождая во мне неконтролируемые хрипы. Кирилл задерживается на клиторе медленными, сводящими с ума, восхитительными кругами. – Но я сразу понял, что ты будешь моей. Целиком и полностью.

– Когда понял? – выдавливаю из себя, всю свою волю концентрируя в нескольких словах.

– Как только увидел тебя.

– И что ты увидел?

– Тебя. А теперь чувствую твой вкус, вкус твоей кожи, – Кирилл скользит пальцами внутрь меня и боже, я задыхаюсь, запрокинув голову назад, и стону от удовольствия. – Каждый миллиметр твоего тела.

– Кирилл, – выгибаюсь дугой, когда его язык находит особенно чувствительные точки. Почти скатываюсь за край, но Кирилл каждый раз ловит меня, отстраняясь.

– Теперь ты на кровати, передо мной. Распахнутая и готовая. Ты уже почти готова…

– К чему?

– К тому, чтобы принять меня. Мой член в себя, меня всего. Готова ощутить, что такое – быть моей женщиной до остатка.

Он снова лижет меня. Быстрее, яростнее, посасывая и скользя пальцами внутрь и наружу. Я такая скользкая, такая мокрая, и мне кажется, что я сойду с ума от удовольствия.

– Я могу дать тебе это, – говорю, сама, не отдавая отчёт в своих словах.

Просто так чувствуется. Так ощущается, и слова сами по себе рвутся наружу, мне неподвластные.

– Ты точно к этому готова? – вопрос, как выстрел, гремит в голове. Готова ли я?

– Да, да. Да! Тысячу раз «да»!

– Но ты уверена? – издевается, погружая свои пальцы внутрь, почти лишая девственности одним только прикосновением.

– Я ненавижу тебя, – выдыхаю, толкаясь вперёд. Мне мало лишь языка и прикосновений. Мне нужно больше.

Не вынимая из меня пальцев, Кирилл нависает сверху. Дрожу, ёрзаю под ним, и тёплые губы накрывают мои в жёстком поцелуе. По телу проходит судорога, я дрожу целую в ответ.

Когда Кирилл, как самый настоящий змей-искуситель, снова целует и терзает мои соски, почти кричу, что готова ко всему. С ним! Готова!

На висках Кирилла выступает пот, напряжённое тело дрожит, но он держится. Ради чего? Ради меня? Моих ощущений «в первый раз»? Не знаю, но от состояния мужчины, делающего мне хорошо, хочется плакать. Это не от горя, не от переживаний. От счастья. Глубинного и очень женского.

Кирилл подхватывает меня под колени, целуя в губы. Тянусь к его ширинке, расстёгиваю молнию, стягиваю льняные брюки с бёдер, а Кирилл прикусывает кожу на моём плече. Снова клеймит, и только чертям известно, сколько меток останется на мне после этой ночи.

Я не понимаю, когда Кирилл освобождается от белья, остаётся голым. Надо мной, распахнутой перед ним. Только ощущаю горячую плоть, скользящую по моему животу.

– Потрогай меня, – не голос, а рык животного где-то в районе моих ключиц. – Он хочет тебя почувствовать.

– Мне страшно.

– Не бойся. Не оторвёшь. Он крепкий парень.

Я просовываю между нами руку, касаюсь головки, а она шелковистая наощупь. Гладкая. Неловко обхватываю ствол, прохожусь вверх-вниз, прощупывая каждую тугую вену.

– Такой большой, – выдыхаю, оценивая реальные размеры.

Кирилл только дышит громко, прерывисто, хрипло. Я понимаю, что с каждым моим движением, выдержки Раевского остаётся всё меньше.