Замуж за принца

— Прачка, которая меняет простыни, докладывает леди Уинтермейл каждый раз, когда король вступает в отношения с женой. Думаю, не стоит удивляться тому, что все это толкнуло королеву на крайние меры.

— Что ты имеешь в виду?

— Ее паломничество, — пренебрежительно протянула Петра.

—  Я думала, что она укрепляла здоровье на горячих источниках, — прошептала я.

—  Этот слух специально пустили по замку. Но от служанки леди Уинтермейл я узнала, что королева с фрейлинами ездила к какой-то святыне в горах. Королева, наверное, уже почти окончательно утратила надежду, если ожидает вмешательства от святой, в которую верит только всякая деревенщина. Особенно если это означает необходимость провести целую неделю в обществе мадам Миллисент.

На последнем слове ее голос буквально источал презрение.

Неужели дрожь предчувствия не пробежала по моему телу, когда я впервые услышала это роковое имя? Если бы я могла претендовать на то, что некие силы пытались меня от чего-то предостеречь, моя история выглядела бы гораздо более захватывающей. Но если честно, меня охватило вовсе не беспокойство, а самое обычное любопытство.

— Кто это? — спросила я.

—  А, я забыла, что ты ее еще не видела. Леди Миллисент — тетка короля, старая дева.

Многие старые девы жили за счет короля, пользуясь его щедростью. По большей части это были ворчливые старухи, которые жаловались то на слабый огонь в камине, то на слишком горячую пишу, вместо того чтобы благодарить Господа за крышу над головой. Но посуровевшее лицо Петры подсказало мне, что с этой женщиной приходится считаться больше, чем со всеми остальными.

—  Это она убедила королеву в том, что неделя молитв в ледяной часовне исцелит ее лоно, — продолжала Петра. — Король был против поездки. Он говорил, что Господь точно так же услышит ее молитвы, если она будет произносить их в королевской часовне. Но эта старая ведьма Миллисент настояла на своем.

Я не верила своим ушам, поскольку не сомневалась в том, что слуги не имеют права так пренебрежительно отзываться о членах королевской семьи.

—  Прости, я не должна была этого говорить, — добавила Петра, заметив мой шок. — Я не имею в виду, что она бормочет заклинания, стоя над черным чайником, хотя некоторые считают, что она вполне способна на подобный вздор. Я всего лишь хочу сказать, что ее лучше избегать. Она легко обижается, и тем, кто переходит ей дорогу, приходится дорого за это платить. Говорят, что она довела безумия собственную сестру.

—  Как это произошло? — спросила я.

Петра покачала головой, отмахиваясь от моего вопроса и дальнейшей беседы о Миллисент.

—  Я уже сказала больше, чем следует.

Она отвернулась от меня и легла. Ее волосы мерцающей паутиной рассыпались по подушке. Вокруг в своих кроватях ворочались другие девушки. Их тяжелое дыхание напомнило мне о том, что мы одни и что я должна тщательно взвешивать каждое свое слово.

—  Петра? — прошептала я.

—  Хм-м-м?

—   Возможно, для королевы еще не все потеряно. Я буду за нее молиться.

Я не ожидала ответа, но через несколько секунд тишину снова Нарушил шепот Петры.

— Мой отец говорит, что это семейное проклятие. Снова и снова судьба королевства зависит от жизни единственного мальчика. Отец короля был единственным оставшимся в живых сыном своих родителей, так же, как и его отец до него. Король и принц Бауэн и первыми за много поколений братьями, которым удалось дошить до взрослого возраста. Все думали, что благодаря им нас ждет Новая эра процветания. Но оба до сих пор бездетны.

Я выросла в большой семье и привыкла к крику, болтовне и детскому плачу. Возможно, именно из-за отсутствия этих звуков огромные и молчаливые коридоры замка казались мне такими зловещими?

— Если у короля так и не родятся дети, наследником престола Станет принц Бауэн? — спросила я.

— Наверное, да.

— Бедная королева Ленор. Теперь я понимаю, почему она так грустна.

Чего я тогда не знала, так это того, что страдания королевы были гораздо более мучительными, чем можно было предположить. В своем юном возрасте я не понимала, как сияющая красавица невеста из рассказа Петры превратилась в ту замкнутую женщину, которую я видела перед камином. И я даже не догадывалась, на что способно толкнуть отчаявшуюся женщину страстное желание родить ребенка.

* * *

На следующее утро я осторожно вошла в покои королевы, как только первые лучи солнца осветили ее окна. Сама королева виднелась всего лишь как небольшое возвышение посреди кровати, почти полностью скрытое расшитым покрывалом. Я на цыпочках обошла ее личную служанку, Ислу, похрапывающую на соломенном тюфяке, на полу, и начала выметать из камина вчерашний пепел. Стараясь не шуметь, я положила в камин свежие поленья и развела огонь. Когда пламя разгорелось, я вышла в коридор и вернулась с ведром воды, чтобы наполнить элегантный фарфоровый таз, стоявший на длинном столе у окна. Пока вода лилась в таз, мой взгляд упал на клочок пергамента на столе. Я лениво читала и перечитывала слова, написанные аккуратным и изящным почерком.