Замуж за царя

Я говорила громко, отчетливо проговаривая каждое слово. Наверное, со стороны казалось, что я необыкновенно храбра и самоотверженна. На самом деле у меня тряслись от страха не только коленки, но и поджилки, даже те, о существовании которых я не подозревала.

– Чаша жадеитовая, поди, с тобой? – подала голос Баба-яга – Та самая, которую ты у Кощея Бессмертного еще лет сто назад спер?

– Ну вот, опять – спер? Почему сразу спер? Честно приобрел! Обменом, – фальшиво возмутился Бес.

– ОбмАном, а не обмЕном! – фыркнула Яга.

Бес не удостоил старуху взглядом. Жестом фокусника извлек из-под плаща небольшой, вырезанный из мерцающего желтого камня сосуд. Поставил на возникший из ниоткуда кованый столик.

– Прошу! – Сама любезность и обходительность с рогами. – Душу свою выставляешь?

– Свою!

– Условия знаешь? – ехидно выспрашивал Бес.

– Знаю!

– Если душа чистая, не обещанная – царство свободно, если нет – царство мое. Но ты, царица, в любом случае идешь со мной.

– Хорошо, – согласилась я. Возникший рядом Дмитрий стиснул мою руку и прошептал в самое ухо:

– Еще не поздно, одумайся! Ты не представляешь, что такое преисподняя! Там, откуда ты пришла, нет ничего даже отдаленно похожего!

Мне хотелось сказать ему: «Милый, там, откуда я пришла, я пережила эпидемию коровьего бешенства, пару кризисов, птичий грипп, пандемию ковида и убойную инфляцию – не надо пугать меня преисподней, ты не стоял в московских пробках!» Но я только легонько погладила его по щеке.

– Капля твоей крови в этой чаше истину нам и покажет, – продолжил Бес. – Ляжет на дно – душа у тебя чистая, мне не обещанная – царство свободно. А забурлит и исчезнет – не судьба. Царство мое, и ты моя.

– Договорились, – подтвердила я.

Бес протянул мне иголку. Длинную, золотую, с резным ушком. Баба-яга схватила ее первая. Обнюхала, даже облизала и презрительно заключила:

– Все мухлюешь!

Бес безразлично пожал плечами.

– А как же? Такова моя бесовская натура.

Яга отколола булавку от своего платка и протянула мне. Я сразу подумала о заражении крови, отсутствии антибиотиков, сепсисе и прочих прелестях. На этом фоне страх перед Бесом померк. Впрочем, требовать дезинфекции не стала. Уколов палец, поднесла руку к чаше. Пока капелька крови собиралась в ранке и летела на дно чаши, в зале царила звенящая тишина. Присутствующие, кажется, не дышали. Даже Бес, казавшийся до этого безразличным, беспокойно вглядывался в жадеитовый сосуд. Капля плюхнулась на дно, чаша слегка озарилась белым светом, и все – больше ничего не произошло. Красное пятнышко застыло на желтом камне и исчезать не собиралось.

– Ну, шкажите же што-нибудь, – заворчал Горыныч. – Мне ж отсюда нишего не видно!

По залу прокатилась волна облегчения, только Митькиного вздоха я не услышала.

– Ваша взяла! Царство за вами остается, – признал Бес, вновь напуская на себя безразличие. – Прощайся быстрее и пойдем, царица. Нам еще дорога дальняя предстоит.

Я повернулась к Митьке. Такой паники в глазах мужчины, который обычно был беззаботным, циничным и неунывающим, я даже представить не могла. Крепко стиснув меня в объятиях, он шептал что-то бессвязное мне на ухо, я понимала только обрывки фраз:

– Я вытащу тебя оттуда… обязательно… силой… обманом… чем угодно… очень скоро.

Мое сердце сжалось. Он действительно готов был пожертвовать целым царством ради меня одной. Я уже хотела рассказать, намекнуть, дать понять, что еще не конец и есть вторая часть плана. Даже не ожидала, что мужика затрясет от гнева и безысходности. Но времени на это не оставалось, к тому же нас окружали люди. Я обернулась к присутствующим.

Дальше началась трогательная сцена прощания, во время которой Яга каялась в грехах и просила прощения, бояре обещали увековечить в былинах и памятниках, Фрол Авдеевич молча тискал руку, поцеловать так и не решился, слов тоже не подобрал, но во взгляде горели уважение и благодарность, которые он испытывал в данный момент.

Отвесив собравшимся низкий поклон – ничего более подходящего знание этикета мне не подсказало, – я выдохнула, приготовившись ко второй части Мерлезонского балета.

– Ну, пойдем, – буднично предложила я Бесу. И тут же добавила: – А нет, погоди! Забыла подарки раздать!

Я вынула из кармана зеркальце и передала его Яге. Бес скрипнул зубами, но промолчал. Понимаю – жалко, вещичка ценная, но раз на моем подоконнике оставлена, стало быть, моя. Следующим из кармана я достала яблоко, кинула Горынычу, тот ловко поймал и прочавкал:

– Шпашибо!

Я на секунду сжала в руке заветный камень, глядя в глаза Беса. А потом развернула ладонь с камнем прямо перед его носом.

– Красивый камушек, сразу мне понравился. Это тебе, любимый, на память обо мне. – Я картинно закатила глаза, протягивая подарок супругу.

Своды дворцового зала огласил раскатистый хохот. Зазвенела люстра, заколыхались портьеры. Бес смеялся. Бес гоготал.

– Ловко придумала! Молодец! Подготовилась! – Хохот сотрясал потолок, даже зеркала дрожали.

– Ну надо же! Отколь только узнала? – всплеснула руками Яга.