Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ)

Святослав переложил на плечи воеводы заботы об отряде и лошадях, а сам набросил на плечи темный широкий плащ с капюшоном, намереваясь незамедлительно сообщить Верховному Правителю о том, что вместо сына Будиша в Стифополь прибудет один из его младших братьев.

Князь Роман удивится.

В Ипати насчитывалось девять почтовых контор и все располагались в Золотом Квартале, лежавшем к востоку от княжеского дворца. Добираться туда пришлось долго. Послеполуденный город грохотал тысячами голосов, гремел сотнями повозок и гудел десятками стихийных рынков, расползавшихся по переулкам и площадям, как ленивое виноградное вино. Чтобы не тесниться в толчее, Святослав свернул с Главного Пути и, взбежав по каменным ступеням на оградную стену, зашагал вдоль парапета. Отсюда, с высоты птичьего полета, открывался потрясающий вид на прилегающие к Ипати цветущие долины и лесистые холмы, утекавшие к горизонтам застывшими волнами изумрудного серебра. От самог о города, выстроенного на невысоком плато и замкнутого круглой каменной стеной в десять аршин, расползалось множество золотистых дорог, подобно ярким лучам, исходящим от палящего солнца. Святослав прихватил срывающийся с головы капюшон и остановился.

Ипати на старо-вэльском значит «вот есть путь» и в древности служил путникам и торговцам, бредущим с севера в южные степи и обратно, перевалочным островком спокойствия. Любой желающий мог зайти в аргский выселок и всегда получить кров, еду и добрый совет. В те времена Арга и Лейд были дружны, как никогда. Правители были союзниками, а народы купались в благоденствии и процветании бриллиантового века. Увы, время не пощадило ни величие, ни славу мудрых предков, а жернова истории перемололи былые заслуги и общие победы, обратив в песчинки неугодных ныне воспоминаний.

Хмыкнув, Святослав продолжил путь — солнце светило в спину и тень мчалась перед его высокой благородной фигурой. Золотой Квартал встретил новым всплеском шума и рева. Как он и предполагал, горожане, замечая на его груди нашивку Дома Серебряного Волка, бросались наутек. Стражники, патрулировавшие улицы, старательно избегали взгляда в глаза, а служащий почтовой конторы от испуга все перепутал, и потому послание пришлось отсылать дважды.

За его сохранность князь не волновался, голуби были заговорены магией крови и в простонародье звались Вестниками, а порой — если письмо несло дурные вести — Буревестниками. Более надежного способа передачи писем в Девяти Княжествах не имелось. Правда, этот способ связи страшно бил по карману: один голубь стоил три золотых — целое состояние по меркам простых ремесленников и был доступен только знати и купцам.

Дальше Святослав заглянул в одну дешевых забегаловок у Старых Ворот, где в основном собиралось неблагополучное отребье из низших кварталов. Там князь подсел к непримечательному человеку, потягивающему медовуху, и обменялся парой слов.

— Когда?

— Дней через пять-шесть, — ответил невзрачный тип заплетающимся языком.

— Снова Бремень?

— Да. Снова.

— Ты знаешь, что делать, — сказав это, Святослав покинул забегаловку.

Но прежде чем вернуться в «Охотничью Слободу», решил прогуляться вдоль торговых рядов и послушать, чем дышит древняя столица Орлов. Смешавшись с покупателями, ворвался в среду купцов, торговцев и покупателей, вдоволь вкусив грязи и лжи о собственном Доме.

Окружающие называли северян — сущими демонами, извергами и бессердечными убийцами. Клялись — все члены княжеской семьи звери под личиной людей. В обличие диких волков, они бродят по своим и чужим землям и нападают на мирных путников или торговые караваны, пьют кровь и грызут кости. Их глаза пылают красным пламенем, зубы длиннее кинжалов, вместо ногтей — когти, а под одеждой прячутся волчьи хвосты.

Святослав нахмурился — вот какие небылицы князь Будиш и его советники распространяют по городам и селам Арги. Быть может, командир отряда и посмеялся, если бы все было не так грустно.

— А еще поговаривают, что барда Местимиана Златоуста убили лейдцы-оборотни.

— Разве? А я слышал, виноват призрак-упырь.

— Не в этот раз. Жена только что вернулась из дворца. Там все придворные шепчутся, что Златоуста порешили лейдцы. Клянусь Светлой Зарей.

— Проклятые уроженцы Дома Серебряного Волка!

Прекрасно, теперь еще и деяния местных убийц будут приписывать Дому Серебряного Волка.

Молодой командир разозлился: Будиш времени даром не терял и воистину преуспел в очернении северного соседа. Народное творчество, сплетни, подкупы, обманы — он пускал в ход все, что хоть, как-то могло принести ему пользу.

Еще несколько раз до его слуха доносились грязные, низкие шуточки и песенки, призывавшие к низвержению «Метрополии» Дома Серебряного Волка и необходимости восстания.

Наконец, воин с севера вышел на Театральную Площадь, став невольным свидетелем столичной кутерьмы. Со стороны сколоченных сцен и невысоких кукольных подмостков летели крики лицедеев, разыгрывавших пьесы, спектакли и кукольные представления.