Замужем за незнакомцем

Журналисты звонили так настойчиво, что Дэвиду пришлось отключить звонок в телефоне. В новостях только об этом и говорили. Преподаватель университета Лайл Девлин ранен и находится в больнице. Полиция собирается допросить его в связи с нападением на Эмму Уэбстер и убийством Клода Матиса в Пайн-Барренсе, а также намерена обвинить его в развратных действиях по отношению к собственным дочерям. Дэвид наконец выключил телевизор.

— Разве такое возможно? — сокрушенно покачала головой Эмма.

— Он больной человек, — сказал Дэвид.

Она осторожно дотронулась до повязки у него на голове.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Голова, конечно, болит, — признался он. И тут же добавил с улыбкой: — Зато я думать забыл про ранку от крючка.

Она поднесла его руку к губам и поцеловала. Они оба сидели в халатах, на столе стояла коробка с остатками заказанной ими пиццы.

— А ты как? — спросил он. — Получше?

— Вроде да.

И тут раздался стук в дверь. Эмма вжалась в угол дивана. Дэвид встал.

— Никак не угомонятся! Пойду их разгоню, — устало сказал он и пошел к двери.

Послышались чьи-то голоса, и в гостиную вошла лейтенант Аткинс.

— Как вы себя чувствуете, Эмма? — спросила она.

— Спасибо, лучше.

— Новости вы наверняка знаете. Как только Девлин поправится, мы заключим его под стражу. У нас для этого достаточно доказательств. В его компьютерах мы обнаружили немало подтверждений тому, что он вступал в контакт с девочками-подростками. А его дочь дала письменные показания.

— А что насчет нападений на Эмму? — спросил Дэвид.

— Разумеется, мы допросим его и по этому поводу, — ответила Джоан.

— У вас есть какие-то сомнения? — спросил Дэвид.

Джоан задумчиво посмотрела на него. Ее насторожило то, с какой готовностью он хочет свалить все на Девлина.

— Собственно говоря, сегодня вечером Девлин вашу жену и пальцем не тронул, — сказала она.

— Что вы такое говорите! — возмутился Дэвид. — Он же пытался запереть ее в контейнере. И напал на меня.

— Я знаю. Но пока что у нас нет доказательств того, что он имел отношение и к другим нападениям.

— Я же говорила вам, что здание музыкального факультета находится напротив вокзала, — напомнила Эмма.

— Я про это помню. Возможно, он станет нашим главным подозреваемым. — Джоан вздохнула. — Но поймите, Эмма, заслужил это Девлин или нет, но вы использовали против него оружие. Полагаю, это будет расценено как самооборона, но вам, Эмма, все равно придется предстать перед судом. А сейчас я пришла конфисковать оружие.

— Этот пистолет мне нужен! — возмутилась Эмма. — Он принадлежал моему отцу.

— У вас нет на него разрешения. Но вы не волнуйтесь, вы получите его назад.

— Ну хорошо, лейтенант, — вздохнула Эмма. И, встав с дивана, подошла к секретеру, достала из него незаряженный пистолет и протянула его Джоан.

— Спасибо, — сказала Джоан. — Все, не буду вам мешать, отдыхайте.

Эмма проводила ее до дверей. А когда вернулась в гостиную, Дэвид сметал со стола крошки и убирал тарелки.

— Это несправедливо, — сказала она.

— А я даже рад этому, — признался он. — Впрочем, сегодня вечером твой пистолет был как нельзя кстати.

— Хоть на этом спасибо, — улыбнулась она.

Они вместе отнесли остатки ужина на кухню.

— Пойду приму душ, — сказал Дэвид. — А ты, — он погрозил Эмме пальцем, — не смей смотреть новости.

Когда из душа послышался шум воды, Эмма задумалась о том, как ей придется преодолевать лестницу наверх, в спальню. Утром она смогла спуститься, но на это ушло немало времени и сил.

Когда она была на четвертой ступени, зазвонил телефон. После нескольких звонков включился автоответчик и раздался мужской голос:

— Дэвид, это Боб Читем. Извините, что подвел вас с интервью. Мне пришлось по делам задержаться в Калифорнии. Я ваш должник. Обещаю все исправить, когда снова окажусь в Нью-Йорке.

Эмма стояла на лестнице, уставившись на телефон. А потом медленно стала спускаться.

Вскоре в гостиную вернулся Дэвид. Вытирая волосы полотенцем, он подошел к Эмме.

— Я — медведь! — сказал он Эмме, которая сидела на диване перед выключенным телевизором. — Где будем спать, наверху или внизу? Я готов тебя отнести.

Эмма не ответила. И не подняла на него глаз.

— В чем дело, родная? — нахмурился он. — Плохо себя чувствуешь?

Эмма посмотрела на его чисто выбритое, посвежевшее лицо. У Дэвида был совершенно невинный вид. Внешность бывает обманчива, напомнила она себе.

— Тут звонили, пока ты мылся в душе, — сказала она. — Звонил Боб Читем.

Дэвид поджал губы и опустился на диван.

— Вот как… — сказал он растерянно.

— Он извинялся за то, что отменил интервью.

Дэвид вздохнул.

— И где же ты был? — холодно спросила она.

— Я поехал в Нью-Йорк. Я тогда не знал, что интервью не состоится. Это выяснилось, уже когда я пришел в ресторан.

Она вспомнила, как была напугана, когда вернулась из «Келлермана». Вспомнила, как протяжно выл ветер, как непонятно куда исчезла сиделка.

— И ты решил остаться там на ланч?

— Нет, конечно. Невин позвонил в ресторан. Сказал, чтобы я взял другое интервью. У одного французского писателя, который на следующий день улетал назад в Европу. Так что я взял такси и помчался в Гринич-Виллидж.