Замужем за незнакомцем

— Можно я просто коснусь ваших губ? — Он взял ее за руку и оказался теперь в опасной близости, его темные глаза улыбались.

— Разумеется, нет. Нет! — Она попыталась выдернуть руку, но Мастерсон только ухмылялся, она видела полоску белых зубов в полумраке беседки, и вдруг он нагнулся, и его губы скользнули по ее губам.

— Отпусти ее!

— О небеса! — Прижав руку ко рту, София отступила на шаг от Мастерсона. Вдруг осознав, как выглядит эта сцена со стороны, она повернулась и увидела стоящего у входа в беседку Каллума. Его лицо было в тени, но она просто физически чувствовала исходившую от него ярость. И как ни странно, испытала одновременно радость, облегчение и восхищение.

— Просто небольшой флирт между кузенами, — с развязным смехом проговорил Мастерсон. Но его лицо стало настороженным.

— Но ты — не ее кузен, — сказал Каллум, входя в беседку. Она увидела близко от себя его лицо, и от волнения у нее сжало горло — уж очень у него был убийственно спокойный вид.

— Я не хочу, чтобы ты вернулся в дом с разбитым носом, это вызовет слухи. — И он шагнул к Мастерсону.

— Попытайся.

— Каллум, послушай, ничего не произошло… — начала она, но он не слышал ее. София невольно окинула взглядом их обоих — Мастерсон был выше Кэла примерно на дюйм.

Руки Каллума были опущены. Конечно же он не станет драться из-за такого пустяка. Мастерсон поднял руки, приняв оборонительную стойку, и через мгновение отлетел и растянулся на мраморном полу.

— Вставай. — Каллум поднял его и держал за воротник.

Доналд вдруг замахнулся, Каллум пригнулся, уходя от удара, и снова ударил. На этот раз Мастерсон упал, сильно стукнувшись головой о мраморный пол.

— Ты больше не приблизишься к мисс Лэнгли и не сделаешь попыток с ней флиртовать. Если я тебя увижу ближе чем на расстоянии шести футов от нее, я сломаю тебе руку. — Каллум отряхнул одежду и выжидающе посмотрел на Мастерсона. Тот не двигался, он даже закрыл глаза, потом отозвался легким стоном.

— София? — позвал Каллум.

— Да, да, я иду, но нельзя же оставить его в таком состоянии. — Она понимала, что ее слова — жалкий лепет ребенка. — Что, если у него сотрясение?

— Я выживу, — сказал вдруг Мастерсон, открыв один глаз. — Уходите и оставьте меня в покое. Я должен собрать остатки своего достоинства.

Подобрав юбки, она чуть не бегом устремилась из беседки к дому, чувствуя, что Каллум следует за ней по пятам, храня зловещее молчание.

— Каллум, прости меня. Я не знала, что нельзя оставаться с ним наедине. Мы просто разговаривали, зашли в беседку, там было так тесно… Назови это безобидным флиртом.

— Но Уилл тебе ясно дал понять, что Мастерсон — негодяй.

Он взял ее под руку и повел к боковой двери дома.

— Вчера в экипаже? Прости, но я задумалась и не слышала, что он говорил. — Объяснение выглядело смешно, хотя это было правдой. София остановилась. — Я уже просила прощения. И я не собиралась с ним флиртовать — ни с ним, ни с кем-либо другим, и это произошло потому, что ты бросил меня.

— Я тебя оставил в окружении моей семьи. Решил, что среди многочисленных родственников ты находишься в безопасности. Но что тебя заставило идти с ним в беседку, да еще в темноте? — Таким тоном разговаривала с ней обычно мать, когда была недовольна поведением дочери.

— Просто я не привыкла иметь дело с такими бессовестными кавалерами, — оправдывалась она. — Да и флиртовать тоже не умею.

— А я-то думал, что женюсь на взрослой, умеющей за себя постоять женщине, а не на зеленой неопытной девчонке, которая не умеет себя вести.

В его голосе звучала нескрываемая ирония.

— Но ты прекрасно знал, что у меня нет никакого женского опыта, я не бывала в светском обществе. И до тебя не оставалась наедине с мужчинами.

Он прищурился.

Она попыталась протянуть ветвь мира:

— Ты был просто великолепен.

Но явная лесть не возымела действия и не смягчила его. Она вдруг со стыдом ощутила, что ее влечет его властность и суровость. Ей захотелось его поцеловать. Нет, она хотела, чтобы он поцеловал ее, обнял с такой же силой и страстью, с какой только что дрался. Или чтобы он проявил наконец к ней какие-то чувства и дал понять, что она принадлежит ему.

— И не нашел ничего умнее, чем разбить ему нос, — отозвался он, пожав плечами. — Сейчас я пошлю за экипажем, и тебя отвезут домой. Завтра его здесь не будет.

— Но мне хотелось пофлиртовать, — вдруг сказала она, желая его разозлить. Он остановился. Она видела его лицо, освещенное фонарем, висевшим у входа в дом. — До тех пор, разумеется, пока он не захотел поцеловать меня. Но я бы предпочитала, чтобы на его месте был ты, — почти жалобно добавила она.

— Ты хочешь, чтобы я с тобой флиртовал? — удивился он.

— Мне хочется, чтобы за мной ухаживали, а не набрасывались на меня, когда я того не ожидаю. Покажется, ты не знаешь, что такое ухаживать.

София увидела, как он замер на месте, словно цапля у воды, и взгляд у него был такой же — неподвижный. «Какой у него усталый вид», — подумала она. Тени под глазами, тонкие морщинки около глаз, которые она впервые заметила.

— Но это было бы нелогично.