Замужем за олигархом

Мы все должны взять себя в руки… Выигрышную карту снова дерзко и спокойно швырнули на кон. Любые ходы заранее просчитаны, все мелочи и детали прекрасно продуманы и учтены. И не важно, что козырной картой вновь служила мятущаяся душа Михаила… он заигрался. А ведь предупреждали его приятели: смотри, роднулька! Он и смотрел: в крыжовниковые чистые глаза Любочки… И продолжать существование абсолютно бесполезно: оно бессмысленно. Тонкая ниточка, связывавшая Михаила с окружающим миром, вновь оборвалась. Многого не проси… Мир жесток и безумен. У Каховского слишком наивные представления о жизни. Или вообще никаких…

Все вечера и ночи Михаил теперь опять проводил в казино, с особой страстью выигрывая и проигрывая, яростно швыряя деньги направо и налево, словно пытаясь вытянуть у судьбы, что его ждет дальше, и заплатить ей, подкупить ее, холодную и равнодушную к дани в виде совершенно ненужных ей долларов и рублей.

Отчаяние с новой силой охватило Каховского. Как большинство мужчин, он был склонен к мелодрамам.

ГЛАВА 20

После исчезновения бирюзовой Любочки Михаила стали мучить сны. Раньше он и не подозревал о подобной напасти. Каховский всегда иронически относился к этому явлению и рассматривал его как нечто потустороннее, абсолютно несерьезное и ни в какие расчеты не принимаемое. Но выяснилось, что не принимать сны в расчет невозможно. Или это только у него получалось так нескладно?

Нет, никакая светловолосая колдунья, чаровница и обманщица ему не снилась. Ни одного разочка. Хотя он даже мечтал о таком сне. Зато приходило что-то непонятное, необъяснимое, бредовое…

Например, картинно красивое, какое-то ненатуральное, никогда им не виденное то ли озеро, то ли пруд с березками… Неровно изрезанные берега… Поворот к озеру с дороги и деревянная дощечка-указатель со стертой надписью… Мальчишки-рыбаки… Почему-то Михаил захотел привезти сюда немедленно, прямо завтра же, Алину… Искал, как удобнее добраться в город. Сюда ведь он шел пешком от метро. Какого? Не вспомнить… Кажется, от «Юго-Западной»… Но люди вокруг странно удивлялись его вопросам. Сюда нельзя никак дойти ни от какой станции метро, нужно ехать на автобусе. И долго. Кто-то умер, вдруг говорят ему. Кто?..

Михаил проснулся и долго лежал, пытаясь все припомнить и осознать. Умер кто-то из бывших друзей… Да, кажется так… Но кто?..

Он бросился к телефону. Нет, они все были живы-здоровы. Тогда кто же?..

— Сдается мне, роднулька, ты снова начал пить, — флегматично заметил Дронов.

— Елы-палы! Да тебе нужно к доктору! Срочняком! — заголосил Денисик. — Который у нас по головам…

— Потрясно! — фыркнул Илья. — А тебе, сладкий, не требуется эксклюзивная мебель, выполненная рукой мастера? Может, сменишь обстановочку? Глядишь, и полегчает.

Другой сон был еще похлеще первого — Каховский… подтирался деньгами. Но купюры вдруг после спуска все выскакивали вверх, и, мокрые, сами складывались в стопки. И он не знал, брать их или нет. Брезгливо протягивал к ним руки и тут же опускал…

И этот сон ничем не кончился… Открытый финал… Или все окончания будут потом позже в жизни?.. Жуть фиолетовая…

Третий сон окончательно поверг Михаила в безысходное уныние.

Снилось, что поздно вечером в квартиру без звонка вошла Софья Алексанна в своем излюбленном красном платье. Софья — значит мудрая. Плюс к этому красотка. Как она появилась здесь, если дверь была закрыта?..

— Как вы вошли? — изумился Михаил. — Это нечто…

— Ах, ты не рад мне?! — внезапно возмутилась училка. — Тогда я тебя накажу! Забрать диваны!

И какие-то парни, явившиеся за ней следом, моментально вынесли все диваны из квартиры.

Ошарашенный Михаил огляделся: Наталья безропотно улеглась спать на полу, Алина — на раскладушке.

Озверевший Михаил бросился следом за Софьей:

— Вы что себе позволяете?!

И вдруг попал в какой-то дым от пожарища, туманно-белый, навязчивый… Потянуло гарью… Руки и ноги отказались повиноваться…

— Я тебя накажу! — пронзительно заголосила Софья Алексанна.

За что?.. — попытался спросить Михаил, но вместо слов из горла вырвалось сипение…

Позвонила тетя Бела. Голос у нее был подавленный, и Михаил сразу вспомнил ее, такую, какой она стала в последнее время: ссутулившуюся, согнувшуюся под грузом лет и несчастий, с очень плохими зубами. Она стыдилась их и поэтому стеснялась улыбаться.

Каховский давно обратил внимание, что в России у большинства плохие зубы и протезы — нет денег на хороших дантистов. Поэтому улыбки у всех стиснутые, скованные. Не то что за рубежом или у телевизионщиков — там сияют во все тридцать два.

— Мишенька, я пыталась получить субсидию на оплату коммунальных услуг, — грустно стала жаловаться тетя. — Очень дорого платить за квартиру, а я ведь пенсионерка… Но мне отказали, потому что я не получаю лужковскую надбавку к пенсии, стало быть, считаюсь работающей…

— Милое дело… А почему вы ее не получаете? — удивился Михаил.

— Но я же подрабатываю редактором, и от этого моего заработка переводятся деньги в Пенсионный фонд, — объяснила тетя.