Замужество и как с ним бороться

Откровения Рути меня поразили. У меня словно выбили почву из-под ног. Хоть я и была психотерапевтом, именно Рути всегда поддерживала и утешала меня. Я предложила ей вместе сходить к Анонимным наркоманам.

— Эти встречи уже давно ни для кого не табу, — уговаривала я ее. — Сегодня каждый или член Анонимных алкоголиков, или член Анонимных наркоманов. Да и вообще, наконец-то у меня будет отличный повод туда пойти; а то что-то я вообще не в курсе светской жизни.

— В том-то и дело, — вздохнула Рути. — Наверняка мы там наткнемся на кого-нибудь из знакомых. А тогда прощай анонимность.

И все равно я понимала, что должна ей как-то помочь; в конце концов, я слишком ее любила, чтобы оставить все как есть.

По пути домой я отправила Ивану сообщение: «Может, на днях еще немножко поцелуемся?»

«Ты можешь сейчас говорить?» — пришел ответ.

«Да», — написала я, и он тут же мне перезвонил. Услышав его голос, я залилась краской — в голове сразу же вспыхнули воспоминания о нашем свидании. Его темная голова между моих ног; довольные стоны, срывающиеся с моих губ. Мы занимались невероятно интимными делами, при этом совершенно друг друга не зная; дрожь удовольствия, к которой примешивался стыд, пробежала по моей спине.

— Chudo, — прошептал он.

— Что ты сказал?

— Чудо. Это ты.

— А, точно, это же в первой записке было. Погоди, я думала это мой суп — чудо.

— И ты тоже. Помнишь? Tvoi sup — chudo, как i ty.

— Ну ты и сам довольно чудесен, — кокетливо ответила я. Мне не терпелось вновь его увидеть.

Мы замолчали. Что будет дальше? Мы ведь удовлетворили свое любопытство, значит, теперь пришло время тихо-мирно вернуться в супружеские гнезда?

— У меня встает только от звуков твоего голоса, — прошептал Иван.

Видимо, тихое возвращение в объятия законных супругов из наших планов следовало вычеркнуть. Иван блестяще умел вести интимные беседы с сексуальным подтекстом. Что-то он говорил по-русски, и, хоть я и не понимала ни слова, меня это почему-то все же возбуждало. Люблю мужчин, которые умеют так «грязно» разговаривать, но только «грязно» в хорошем смысле — уважительно, а не агрессивно и грубо. Сложно не переступить эту черту, и Иван со своими красивыми ногами ее не переступил.

Один из моих бывших дружков, Гус Фоллик, был непревзойденным мастером «грязных» разговоров. Ему даже не обязательно было прикасаться своим серебряным язычком к моему телу: он мог довести девушку до оргазма одними только разговорами. Мне страшно повезло, что у него обнаружился такой дар, потому что он жил в Глазго, а я в Лондоне, так что виделись мы крайне редко. Наш роман прекратился, как только я переехала в Париж — телефонные звонки обходились в целое состояние. Последний раз, когда я о нем слышала, он уже жил с женой и детьми, но я все-таки надеялась, что он хотя бы обзавелся собственной линией секса по телефону, чтобы его талант был доступен всем. Было бы невероятно жалко, если бы все его волшебные речи предназначались только для одной женщины. Теперь, когда в моей жизни снова появился секс, я стала вспоминать связанные с ним эпизоды и добрее относиться к любовникам и любовницам всего мира — так думала я, спускаясь в свой подвал. Единственным, что омрачало мой день, был визит Дара Божьего. Он пришел первым. В кабинете он развалился в кресле, сцепив руки за головой и вытянув hoi и далеко вперед. Судя по всему, он хотел занять как можно больше места, как бы декларируя собственное присутствие. С тем же успехом он мог просто описать мне каждый угол кабинета.

— Хло, — произнес он низким хрипловатым голосом, от которого явно сам тащился, — как долго мы будем бороться?

— Ну, мне кажется, у вас наметился небольшой прогресс, — начала я. — Просто вам стоит больше внимания обращать на то, что вам действительно говорят, а не на собственные фантазии о том, что вам сказали.

— Нет-нет-нет, Хло… Посмотри на меня. — Он склонился вперед и уставился мне в глаза.

— Что такое? — Я заерзала, словно червяк на булавке.

— Мы больше не можем игнорировать то, что между нами происходит, — сказал он и попытался взять меня за руку. — Ты — очень необычная женщина. — Произнеся эту банальность, он выпучил глаза, словно паралитик, видимо пытаясь разжечь тлеющее во мне пламя страсти.

— Я — ваш врач, и считаю подобное поведение недопустимым, — резко сказала я.

Дар Божий выскочил из кресла и навис надо мной с явным намерением поцеловать. Его мокрый рот неуклонно приближался к моему. Я изо всех сил рванулась назад, вскочила с кресла и скрестила руки на груди. Как же мне хотелось засветить ему коленом между ног.

— Боюсь, вам не следует больше приходить ко мне на сеансы, — отрезала я.

Он понимающе кивнул:

— Конечно, крошка, нам стоит вырваться за пределы этого кабинета, чтобы узнать друг друга получше. Понимаешь, о чем я? Ну же, я же знаю, ты меня хочешь.