Замужество Сильвии

«Он уклонился от некоторых вопросов, которые я задала ему, но я не думаю, чтобы он сделал это нарочно. Это просто недостаток внимания, которым страдает весь мир. Он сказал, что не считает женщин низшими существами по сравнению с мужчинами, но между ними есть существенные различия. Ошибка женщин, по его мнению, заключается в том, что они стремятся стать наравне с мужчинами. Как видите, это все та же старая теория «женского очарования». Я указала ему на это, и он признался, что ему нравится быть «очарованным».

«Вы вряд ли нашли бы в этом удовольствие, – возразила я, – если бы знали так же хорошо, как я, чем это достигается». «Почему же нет?» – спросил он. «Потому что это нечестные приемы. Он рассчитаны на самые низменные половые инстинкты».

Он спросил, что я хочу сказать этим, но тут я вспомнила наставления моей двоюродной бабки и рассмеялась: «Если вам нравится, чтобы я прибегала к этим приемам, то как же вы хотите, чтобы я выдала вам их секрет». «Тогда нам не о чем говорить», – сказал он. «Напротив! – воскликнула я. – Вы признаете, что у меня есть «очарование». Многие мужчины признавали это. Значит, вы должны считаться с моим мнением, если я говорю вам, что все это нечестная игра, построенная на плутовстве и рассчитанная на худшие стороны мужской натуры. Например, на тщеславие. Леди Ди говорила: льсти ему, он все проглотит. И, действительно, я не встречала еще мужчины, который отказался бы от комплимента. Затем на его властолюбие: если хочешь добиться от него чего-нибудь – убеди его, что это его желание. На его эгоизм у нее было одно ядовитое изречение – я как сейчас слышу голос Леди Ди: в сомнительных случаях заводи разговор о нем с большой буквы. Вот что вы, мужчины, называете «очарованием».

«Я не чувствую этого», – сказал он. «Да, потому что теперь вы по ту сторону сцены. Но когда вы сами участвовали в игре, вы прекрасно чувствовали это, не отрицайте, пожалуйста, и почувствуете снова, лишь только я вздумаю прибегнуть к этому средству. Но я хочу знать, не может ли женщина заинтересовать мужчину другим, более честным путем? Вопрос, в сущности, сводится к следующему: может ли мужчина любить женщину такой, какова она есть на самом деле?» «Я бы сказал, – ответил он, – что это зависит от самой женщины».

Этот ответ показался мне разумным, и я сказала: «Но ведь вы любили меня, когда я старалась казаться вам загадкой. А теперь, когда я хочу быть с вами честной, вы ясно даете мне понять, что вам это не нравится, что вы не желаете этого. Вот с этой-то проблемой и сталкивается женщина. В нашей семье женщины всегда правили мужчинами. Но они проделывали это так ловко, что в Кассельменском округе никому и в голову не приходило задумываться над «женскими правами». Однако есть же у женщины свои права, и так или иначе они будут дурачить мужчин, пока те не перестанут считать себя сильной половиной рода человеческого, призванной управлять нами».

Тут я убедилась, как мало он понимает меня. «Каждая семья должна иметь одного главу, – заметил он». «Но ведь в истории известны случаи, – возразила я, – когда король и королева правили совместно, и все шло хорошо. Почему же не может быть того же и в семье». «Все это допустимо, пока дело касается семьи. Но политика и деловая жизнь должны быть всецело предоставлены мужчинам, и женщины, вмешиваясь в них, неизбежно утрачивают лучшие свойства своей натуры».

Итак, вот к чему мы пришли. Я не стану повторять вам его аргументов, так как вы, несомненно, достаточно знакомы с антисуфражистской литературой. Мне казалось, что при известном такте и терпении я смогу увлечь его за собой. Но всякий раз, как мы возвращались к этой теме, я убеждалась, что он снова стоит на своей исходной точке зрения: женщина должна подчиняться руководству мужчины; она должна смотреть на мир его глазами.

Я не могла заставить его признаться, что мужчина может ошибаться. И на этом мы остановились и, боюсь, будем останавливаться всегда. Я соглашаюсь с ним, что женщина должна повиноваться мужчине, но только пока он прав».

Ее письма не всегда касались этих вопросов. Несмотря на свои занятия рукоделием, она находила время для чтения и делилась со мной своими впечатлениями. Кроме того, она привела в исполнение свой план относительно молодого доктора и сделала любопытные открытия.

Он благоговел перед ней, а ее пробуждающийся ум находил в нем много материала для размышлений.