Замужняя невеста для короля

Уточнив, какая потребуется плата, если выезжать утром, я приуныла. За поездку в столицу мне придётся выложить половину сбережений. Что ждёт меня в конце пути, я не знала. После аудиенции, на которую рассчитывала попасть с помощью князя Моктуса, трудности не окончатся. Получив развод, нужно будет устраиваться: снять жильё, питаться, одеваться. А доходов, пока не найду работу, не предвидится. Но это потом. Сейчас нужно было где-то провести ночь. Я бродила по дворам, спрашивала у встречных, нет ли где поблизости свободного угла, и незаметно вернулась на площадь. Народ толпился у будки с кривой вывеской «Касса». Зазывала выкрикивал:

— Последнее представление! Спешите! Смертельный номер великого Гульнаро! Акробаты! Жонглёры! Торопитесь увидеть! Цирк покидает Кофрский полуостров! Последнее представление…

Что мне оставалось делать? Конечно, идти в цирк!

Тратиться на билет я не стала. Обошла шатёр и заглянула за откинутый полог служебного входа, охраняемого толстой карлицей. Мне бы представить хорошенько, что там дальше, и перескочить. Попробую, а не получится, так пойду за билетом.

— Явилась, что ли? — хмуро глянула на меня карлица. — Устраиваться?

Я машинально кивнула:

— А можно?

— Быстро ты, — толстуха мотнула головой, приглашая меня пройти.

Я не заставила себя упрашивать. Прижала к себе мешок и просочилась мимо убогого стража.

Оказавшись за кулисами цирка, я растерялась. Здесь царила непонятная постороннему человеку, но какая-то очень разумная суета. Гибкие миниатюрные девицы, одетые в блестящие купальники, разминались перед выходом на манеж, в огороженном сеткой вольере лаяли пушистые собачонки, силачи с похожими на надутые шары мускулами играли чугунными гирями, туда-сюда сновали рабочие сцены, одетые в одинаковые тёмно-синие костюмы.

Куда идти? Только я сообразила, в какой стороне находятся зрительские трибуны, как почувствовала, что меня тянут за юбку:

— Идём, провожу к директору!

За спиной стоял карлик, едва достающий мне до пояса. Одет он был в оранжевую рубаху и жёлтые штаны на лямках. На голове топорщился искусственными волосами рыжий парик. Издали этого человека вполне можно было принять за ребёнка. Однако тянул он меня с недетской силой.

— Э-э-э... зачем? — пробормотала я, с удивлением рассматривая необычного человечка.

— Жена сказала, ты на работу устраиваешься, разве нет?

Я опасалась, что поднимется шум и меня прогонят, пришлось кивнуть, однако идти к директору не собиралась:

— Можно сначала представление посмотреть?

Карлик ухмыльнулся:

— Насмотришься ещё, — он помолчал, оглядывая меня с ног до головы, потом вздохнул: — Ладно. Пойдем, проведу в директорскую ложу, оттуда хорошо видно. Может, ещё и не возьмут в номер дылду такую.

— В директорскую? — я испугалась, что всё-таки столкнусь с тем, с кем и не надо бы.

— Там пусто сегодня, последнее представление. Ночью собираемся и...

— Что «и»?

— Берём курс на столицу.

Больше он мне ничего не объяснил, маленькими, но очень быстрыми шажочками подскочил к стоявшей неподалёку круглой ширме, раскрашенной абстрактным ярким рисунком, отодвинул ткань и кивком велел оставить там мешок. Я послушно бросила вещи и поспешила за карликом, который, не оглядываясь, побежал дальше.

***

Представление так захватило меня, что на целый час я забыла и о поисках ночлега, и о голоде, хотя с тех пор как напилась из родника, ничего во рту не держала, и о том, что выдала себя за другую девушку, хитростью пробравшись в директорскую ложу. Потешные собачки ловко выполняли приказы дрессировщика: прыгали через обруч, ходили на задних лапках и кружились под музыку. Воздушные гимнастки выполняли трюки под самым куполом. И страшно за них было, и дух захватывало от красоты их тел и движений. Жонглёры и эквилибристы удивляли техникой, недостижимой обычному человеку. Рыжий лилипут — тот, с кем я успела познакомиться за кулисами — всем мешал, везде лез и очень этим веселил публику.

Завершал выступления иллюзионист Гульнаро — эффектный мужчина с обнажённым торсом, в обтягивающих мускулистые ноги трико. Он устрашающе помахал длинными мечами и — во что я совершенно отказывалась верить — проткнул ими ящик, где за пару минут до этого укрылась тоненькая блондинка с ярким макияжем.

Я сжала кулаки и молилась за незнакомку, больше всего на свете желая увидеть её целой и невредимой, что вскоре и произошло: Гульнаро распахнул дверцу ящика, вывел из него улыбавшуюся ассистентку. Овации едва не оглушили меня.

Все артисты, участвующие в представлении вышли на поклон, а я, немного разочарованная обманом, который подозревала в заключительном номере, покинула ложу, чтобы незамеченной ускользнуть из цирка. Нужно было только забрать оставшийся за кулисами мешок.

До ширмы с моими вещами не дошла каких-то пять шагов — путь преградил толстый мужчина в белой рубашке с жабо и во фраке. Интуитивно поняв, что это и есть директор цирка, я замерла, как загипнотизированная.

— Так это ты? — с недовольным видом спросил толстяк.

— Что? Нет, извините...