Замысел и промысел, или Кто не играет в кости

– …То, по моему скромному мнению, должны быть более степенным. Что позволено Юпитеру – не позволено быку. Помните?

– Я вообще-то понимал эту фразу несколько иначе, – молодой человек покраснел. – Однако сейчас я…

– Конечно, всякий волен вести себя так, как ему заблагорассудится, но…

– Но, господин Тутуриний…

– …Но согласитесь, если уж и уважаемые магистры, этот оплот благочестия и здравого смысла, эти светила разума и науки, будут вести себя, подобным…

– Словарь! – выпалил, наконец, магистр Майнстрем и спешно отвёл взгляд.

Тутуриний поднял мутные глаза.

– Какой?

– Словарь созвучий!

Некоторое время библиотекарь оставался недвижим, словно сопоставлял собственные физические затраты с их предполагаемым результатом.

– Минуту, магистр, – наконец процедил он.

Библиотекарь солгал. Поиски словаря заняли добрых полчаса. За это время Майнстрем успел досконально изучить все трещины и царапины на стойке, огляделся в читальном зале, где не без удовольствия заметил нескольких своих студентов, погружённых в чтение, а также успел убедиться в том, что свечи, закупаемые университетом, никуда не годятся – на него дважды капнул расплавленный воск. Наконец, за стойкой, подобно горе, снова вырос Тутуриний.

– Ваш словарь, магистр Щековских.

В холодном тоне заведующего библиотекой Майнстрем почувствовал затаённую обиду и поспешил оправдаться:

– Огромное вам спасибо, уважаемый! Вы даже не представляете себе, как помогаете мне!

– Представляю. Ваши сонеты, да?

– О, Тутуриний, вы так проницательны!

– Они никуда не годятся без словаря? Да? – вопрос прозвучал так, словно ответ и не предполагался.

– Господин Тутуриний! Это, в конце концов, не очень… – холодный взгляд полузакрытых глаз библиотекаря заставил магистра проглотить последнее слово.

– Распишитесь, магистр Щековских, – Тутуриний протянул юноше учётный лист.

Пытаясь разборчиво нацарапать свою закорючку совершенно безобразным библиотечным пером, Майнстрем подумал, что ссориться с господином заведующим по такому ничтожному поводу как минимум недальновидно, поэтому счёл необходимым сменить как тон, так и тему беседы.

– Странно, господин Тутуриний, обычно в магистерском зале много преподавателей, а сегодня полным-полно свободных столов, – начал он примирительно.

– Магистров сегодня нет.

– Это я заметил, господин Тутуриний. Возможно, вы знаете причину?

– Знаю, магистр Щековских, – ровный холодный тон библиотекаря не оставлял сомнений: Тутуриний обиделся.

– Так в чём же она? – Майнстрем посмотрел на заведующего и постарался улыбнуться как можно более искренно.

– Вероятно, все они прочли объявление, магистр Майнстрем, – в глазах Тутуриния читалось осознание собственного превосходства.

– Объявление? – юноша явно встревожился, и на лбу его появилась тоненькая морщинка. – И о чём же объявляли?

– О внеочередном заседании совета магистратуры.

Если бы молодой человек был более внимателен и менее испуган, он, несомненно, заметил бы ехидную усмешку, спрятавшуюся в уголке рта библиотекаря. Но юноша, конечно, не смог разглядеть её, потому что со словами «О боже! Тутуриний!» уже бросил словарь и опрометью выскочил из библиотеки, провожаемый взглядом полузакрытых мутных глаз.

* * *

– Итак, уважаемые коллеги, – верховный магистр Триангулюр Эксесс окинул присутствующих несколько туманным взором, в котором, однако, безошибочно читались с трудом сдерживаемое раздражение, помноженное на уверенность в собственном превосходстве. – Несмотря на то, что не все преподаватели ещё собрались, нам пора открывать внеочередное заседание учёного совета. Это уже третье заседание с начала года, но я хотел бы напомнить, что, к величайшему моему разочарованию, не все указания, принятые нами на первых двух, претворились в жизнь.

Присутствующие магистры заметно заёрзали на своих местах, а некоторые спешно потянулись завязывать шнурки и поднимать так кстати упавшие на пол перья. Триангуюр, высокий и статный, казался ещё грандиознее на ступени кафедры, словно скала, нависающая над морской пучиной. Так же величественно и невозмутимо он выдержал паузу и, дождавшись гробовой тишины, продолжил:

– В связи с тем, что по милости отсутствующего в настоящий момент господина Майнстрема Щековских, магистра изящной словесности, – снова пауза, смешки аудитории, – Мы вынуждены принимать к обучению… – осуждающая складка губ, – Барышень. И как бы мы, уважаемые коллеги, не надеялись на отмену данного королевского указа, последние события свидетельствуют в пользу того, что указ останется в силе.

Однако нам не пристало питать несбыточные чаянья и пустые надежды. Всем нам необходимо собраться с силами и претворить в жизнь решения предыдущих советов. Да-да, коллеги, я говорю об уборных, – сдавленный смешок не остался незамеченным: пышные брови Триангулюра сдвинулись на переносице, а глаза затеплились огнём, предвещающим неминуемую грозу. – И это не повод для веселья! Напоминаю, что выделенные комнаты не предназначены для хранения личных вещей. Да, магистр Сомниферум, и для выращивания сомнительного вида растений в том числе.