Занавес опускается: Детективные романы

— Нет, мамочка, не хватит. Поль, говори.

— Боюсь, это прозвучит тривиально и даже немного напыщенно, — скованно, извиняющимся тоном начал Поль, — но мы с Фен в самом деле очень тщательно все взвесили и пришли к определенному выводу. Конечно, с самого начала было ясно, что в анонимках подразумевалась Соня. Она была единственная, кто не получил письма, и от смерти дедушки выгадала больше всех. Но ведь анонимки были написаны еще до того, как у нее в чемодане нашли банку с ядом, и в то время против Сони не было вообще ни малейших улик. Так что, если она невиновна — а я, как и Фенелла, в этом убежден, — возникают два варианта. Либо автору анонимных писем в отличие от всех нас было известно нечто такое, что навело его (или ее) на подозрения; либо анонимки были написаны исключительно со злости, чтобы, говоря без обиняков, отправить Соню на виселицу. Если так, то, думаю, банку с отравой злонамеренно подбросили. И мне, вернее нам с Фенеллой, думается, что тот же самый человек подложил в судок для сыра книжку о бальзамировании, потому что боялся, что иначе про эту книгу забудут, а тут он очень эффектно ткнул ее нам прямо в нос. Поль замолчал и с беспокойством поглядел на Родерика.

— Пока вы рассуждаете логично, — сказал тот.

— В таком случае, сэр, надеюсь, вы согласитесь, насколько важно еще одно обстоятельство, — быстро продолжил Поль. — Я снова возвращаюсь к тому идиотскому эпизоду с книгой в судке и добавлю, что в этой связи наш кузен Седрик предстает в довольно зловещем свете. Другими словами, если мы правы, нам придется со всей ответственностью обвинить его в попытке умышленного убийства.

— Поль!!!

— Простите, тетя Джен, но мы решили сказать всё.

— Даже если вы правы — а я уверена, что нет, — то вы хотя бы подумали о последствиях? Нас будут склонять в газетах. Разразится скандал. А каково будет бедняжке Милли, которая боготворит этого паршивца?

— Простите, тетя Джен, — упрямо повторил Поль, — но увы.

— Нет, это бесчеловечно! — Дженетта всплеснула руками.

— Раз уж мы заговорили о сыре, давайте разберем тот обед по порядку, — примирительно сказал Родерик. — Расскажите, что было до того, как в судке обнаружили книгу? Кто что делал?

Его вопрос привел их в замешательство.

— Мы просто сидели, — нетерпеливо сказала Фенелла. — Ждали, когда кто-нибудь первым встанет из-за стола. В Анкретоне всем командует тетя Милли, но тетя Полина (мама Поля) считает, что раз она теперь там поселилась, то она и есть хозяйка дома. Она — Поль, милый, ты не сердишься, что я так говорю? — она вечно фырчит и дуется на тетю Милли и за столом всегда внимательно следит за ней, чтобы, едва та кивнет, немедленно встать и уйти. Мне кажется, в тот раз тетя Милли нарочно, ей назло, держала нас за столом так долго. Как бы то ни было, мы все там застряли.

— Соня ерзала и недовольно ворчала, — добавил Поль.

— Тетя Дези сказала, что неплохо бы варить суп погуще, а то в тарелках дно просвечивает. Тетя Милли, конечно, взвилась. И со смешком заметила, что никто не заставляет Дези жить в Анкретоне.

— А Дези заявила, будто ей доподлинно известно, что Милли и Полина специально припрятали несколько банок с консервированными снетками.

— Тут все загалдели наперебой, и Соня сказала: «Пардон, но почему хору не раздали текст?». Седрик прыснул со смеху, встал и подошел к серванту.

— Это и есть наш главный аргумент, сэр, — решительно вступил Поль. — Книгу нашел Седрик. Он прошел к серванту, взял судок, вернулся с ним к столу, встал за спиной у моей матери и вывалил книгу прямо ей на тарелку. Можете себе представить, как это ее напугало.

— Она завизжала и упала в обморок, — добавила Фенелла.

— Мама и так была вся на нервах, — смущенно объяснил Поль. — На нее очень сильно подействовали похороны. И она правда потеряла сознание, тетя Джен.

— Милый мой, я разве сомневаюсь?

— Она перепугалась до смерти.

— Еще бы! — пробормотал Родерик. — Книги о бальзамировании на десерт подают нечасто.

— Мы Седрика чуть все не убили, — продолжал Поль. — На саму книгу в ту минуту никто внимания не обратил. Мы просто дали ему понять, что пугать людей не такая уж остроумная шутка и что он вообще скотина.

— Я в это время за Седриком наблюдала, — сказала Фенелла. — Он вел себя как-то странно. Не спускал глаз с Сони. А потом, когда мы все вместе выводили тетю Полину из столовой, он вдруг по своему обыкновению пронзительно вскрикнул и сказал, что в этой книге есть одно интересное место. Подбежал к двери и начал читать нам вслух про мышьяк.

— И тут кто-то вспомнил, что будто бы видели, как эту книгу листала Соня.

— Клянусь вам, — вмешалась Фенелла, — Соня даже не понимала, к чему клонит Седрик. По-моему, она и до сих пор толком не поняла. Тетя Дези тут же вошла в образ и застонала: «Нет, нет, умоляю, ни слова боле! Я этого не вынесу!», а Седрик промурлыкал: «Но, Дези, солнышко, что я такого сказал? Разве нашей милой Соне возбранялось читать, как забальзамируют ее жениха?» Соня ударилась в слезы, закричала, что мы все против нее сговорились, и выбежала из комнаты.