Занавес приподнят

С благословения и при полной поддержке англичан за решение этой трудной задачи принялся германский абвер. День за днем, при содействии своих единомышленников-генералов, Вильгельм Канарис внушал фюреру, будто масштабы и темпы перевооружения английской армии резко возросли. И когда после длительной подготовки на «военной игре» начальник абвера снова подчеркнул, что Британия усиленно наращивает боевую мощь, Гитлер спокойно и уверенно ответил:

— Ошибаетесь. Такое впечатление они стремятся создать своей пропагандой. В действительности же модернизация военно-морского флота, строительство новых современных судов осуществляются крайне медленно, как, впрочем, и развертывание сухопутных войск. С воздуха, как вам хорошо известно, Британия весьма уязвима, и лишь через два-три года это положение может существенно измениться…

Начальник абвера понимал, что Гитлер прав, и все же он счел нужным защитить «честь мундира» своего ведомства и вместе с тем ослабить доводы фюрера в пользу первоочередного выполнения плана «Смикер». Сославшись на авторитетный источник, из которого поступила информация, Канарис сообщил, что 29 марта британское правительство приняло секретное решение, обязывающее военное министерство в самом срочном порядке довести состав территориальных вооруженных сил до тридцати двух дивизий…

— Сколько-сколько? — переспросил Гитлер, словно ослышался.

— До тридцати двух, фюрер.

— Да. Это верно, — после секундного раздумья подтвердил Гитлер. — Продолжайте!

Канарис, однако, утаил, что располагает дополнительной информацией, согласно которой практически англичане способны довести в ближайшее время число своих дивизий только до двадцати четырех.

— В мае текущего тридцать девятого года, — продолжал невозмутимо Канарис, — на рассмотрение британского парламента будет представлен закон об обязательном военном обучении, а затем последует принятие закона о всеобщей воинской повинности. Таким образом, мы стоим перед фактом форсированного осуществления Британией комплекса мероприятий, имеющих конечной целью многократное усиление ее боевой мощи. С этим, на мой взгляд, нельзя не считаться.

— Верно! — резко ответил фюрер. — Но нельзя не считаться и с другими факторами, которые вам, господин адмирал, очевидно, неизвестны…

Гитлер сказал что-то военному адъютанту подполковнику Шмундту, и тот быстро извлек из папки несколько скрепленных листов бумаги, которые показал фюреру.

— Да-да, — подтвердил Гитлер. — Читайте.

Адъютант начал:

— «На состоявшемся на днях заседании комитета имперской обороны один из представителей военного кабинета заявил буквально следующее: «Войска оснащаются оружием и техникой крайне неудовлетворительно. Предусмотренные для укомплектования тридцати двух дивизий 87-миллиметровые пушки-гаубицы при нынешних темпах их производства мы сможем получить не раньше середины 1942 года. В качестве средств усиления пехоты нам необходимо иметь 1646 танков, а располагаем мы в настоящее время лишь 62 танками. С авиацией дело обстоит не лучше. В метрополии должно быть сформировано 163 эскадрильи в составе 2549 самолетов, имеем же мы пока только 1456 боевых машин, из которых 536 бомбардировщиков, 608 истребителей, 96 предназначены для прикрытия наземных войск и 216 самолетов береговой разведки. Не менее острый недостаток мы ощущаем…»

Подав знак рукой, Гитлер прервал чтение документа.

— Источник данной информации, — сказал он подчеркнуто недовольным тоном, — заслуживает не меньшего доверия, чем тот, на который ссылались вы, господин адмирал…

Присутствовавшие на «игре» генералы, особенно единомышленники Канариса, затаили дыхание. Они понимали, в какое трудное положение попал адмирал.

Но начальник абвера предвидел возможность возникновения такой ситуации. Он знал, что Гитлер получает агентурные сведения из-за рубежа не только от абвера, но и от ведомства Гейдриха. Адмирал всегда был готов к ответу в том случае, если выявится резкое расхождение между данными обеих агентурных разведок. Хладнокровно выслушав то, что зачитал адъютант, Канарис очень спокойно сказал:

— По-видимому, есть необходимость несколько обстоятельнее обсудить эти данные и пояснить точку зрения абвера.

— Это действительно необходимо! — подхватил Гитлер тем же подчеркнуто недовольным тоном. — Слушаю вас, продолжайте.