Занавес приподнят

— Вы что, ненормальные?! Отпустите меня! Я первый раз слышу эту фамилию…

— Последний раз предупреждаю: выбирай!

Гица Заримба любезно улыбнулся, затем кивнул… Девушку стали избивать.

Не помогло.

Ее топтали ногами и снова колотили.

Безрезультатно.

Гица Заримба обвел кончиком языка растянувшиеся в улыбке бесцветные тонкие, как нити, губы и снова подал знак. Девушку принялись жестоко истязать.

Она потеряла сознание.

Приведя в чувство, ее вновь принялись мучить. Но ничего, кроме продолжительного стона, так и не услышали.

Принесли щипцы для завивки волос, раскалили их докрасна…

Девушка молчала, все реже и тише стонала и вновь потеряла сознание. Снова пытались привести ее в чувство, но тщетно.

— По-моему, эта паскуда не дышит, — деловито заметил главный палач, вытирая со лба струившийся ручьем пот. — Ну-ка погляди…

Напарник приложил ухо к истерзанной груди, прислушался. Брезгливо сплюнув, он процедил сквозь зубы:

— Ты прав. Сдохла.

Окончательно отчаявшийся Лулу докуривал последнюю сигарету, когда дверь внезапно распахнулась и в комнату разом ворвались двое незнакомых парней с закатанными по локоть рукавами и с пистолетами в руках, а вслед за ними — шеф «гнезда», доставивший сюда Митреску.

— Ты, гад, вздумал шутки с нами шутить?! — набросился на Лулу весь взмокший и запыхавшийся шеф.

Ответить Лулу не успел. Для пущей острастки вслед за репликой шефа один из легионеров нанес ему сильный удар рукояткой пистолета по лицу. Митреску схватился руками за голову.

— Слово чести легионера, камарады! — забормотал он. — Я ничего не выдумал. Спросите девку! Ведь я сказал вам, в каком она притоне промышляет…

— Ишь ты умник какой! Спросите! Уже спросили… — ответил шеф. — Не знает она никакого Стелеску!

— Врет, сука! — едва ворочая окровавленным языком, крикнул Лулу. — Сама сказала мне, что Стелеску ее постоянный клиент… Даю слово чести легионера! Я следил за ней, хотел установить местонахождение изменника, но не удалось выследить до конца. Даю вам слово…

— Хватит болтать! — цыкнул на него шеф. — Заладил свое «слово чести»… Скажи лучше, где курва бывала, если ты следил за ней?

Лулу стал подробно описывать маршрут, проделанный девицей в тот день.

— Короче! — прервал шеф. — Некогда нам выслушивать всякую ерунду… Называй конкретно, куда заходила эта шлюха, адреса!

Торопясь и запинаясь, Лулу все же продолжал перечислять чуть ли не каждую деталь, подмеченную во время слежки.

— Стоп, хватит! — скомандовал шеф. — Проверим. Если наврал — прощайся с жизнью…

Все трое бросились к двери. Им было невтерпеж напасть на след разыскиваемого.

— Погодите, камарады! — окликнул их дрожащим голосом Лулу, готовый уже пасть на колени перед шефом. — Погодите! Я не досказал… Девка еще побывала в больнице…

— Чего ж ты молчишь, гад?!

— Говори быстрее!

— В какой больнице?

— Брынковенеск! — придерживая шефа за рукав, торопливо бормотал Лулу. — Сам видел, как она вошла в больницу с букетиком цветов. Мне потом рассказывала, что у нее там лежит подружка… Та, что с Нерва-Траян!.. К которой она заходила домой…

— И черт с ней! — огрызнулся шеф. — Мало ли шлюх валяется в больницах!

— За дурачков нас принимает!

— Запутать хочет?

— Нет, камарады дорогие, нет! — спешил Лулу досказать, вытирая с губ продолжавшую сочиться кровь. — Это очень важно! Не то потом скажете, что я утаил от вас… Проверьте сначала на Нерва-Траян…

Лулу не успел договорить, как легионеры почти бегом покинули комнату, захлопнув за собою дверь.

Митреску вновь остался в компании с беззубым черепом, распятием Христа и портретом рейхсфюрера СС Гиммлера.

Тем временем легионеры побывали в магазинах, в которые заходила девица, но ничего обнадеживающего не нашли. Однако им удалось все же установить, что ни одна из женщин, проживающих в доме на улице Нерва-Траян, не находилась в настоящее время на излечении в больнице… Стало быть, девка с Круча де пятрэ пожаловала в Брынковенеск не к подружке, а к кому-то другому… Предположение подтвердилось: в больнице они узнали, в какой палате находится тот человек, к которому приходила дама… И тотчас же десяток легионеров ринулись с разных сторон по коридору больницы к этой палате. На глазах у больных и медицинского персонала они ворвались в палату и доброй сотней пуль изрешетили тело бывшего сподвижника «капитана» Михаила Стелеску. Затем принесенными с собою топориками разрубили труп на множество частей… А потом принялись плясать, как дикари, и обнимать друг друга окровавленными руками, плакать и смеяться от необычайной радости, что им удалось разыскать изменника и отомстить ему за раскол в легионерском движении.

Лулу Митреску стал с тех пор заметной личностью в движении, а Гицэ Заримба удостоился быть членом «тайного совета»…