Занавес приподнят

Госпожа Аршнит не торопилась удовлетворить нараставшее любопытство гостей по поводу столь необычного украшения рождественской елки. Легким взмахом руки она подала знак расположившемуся в стороне струнному оркестру, и зал заполнили звуки вальса. Его августейшество король пригласил баронессу, закружилась первая пара, за нею последовали остальные.

Теперь уже никто не помышлял покинуть вечер до того, как выяснится смысл, казалось бы, столь неуместной и безвкусной демонстрации богатства владельцев виллы. Впрочем, «скромный вечер» давала только баронесса… А в том, что это не просто очередная причуда пресыщенной подруги миллиардера, никто не сомневался.

Вальсируя с баронессой, король попытался возобновить фривольный разговор, но баронесса уклонилась, и снова ему не удалось осуществить свой замысел. В самый разгар танца звуки вальса вдруг разом оборвались, и через мгновение оркестр дружно грянул «Многая лета…».

В ту же секунду распахнулись высокие двери, и взору застывших в недоумении пар предстала анфилада комнат и степенно идущий к залу по яркой ковровой дорожке невысокий плотный мужчина в строгом черном костюме с высоко торчащим из нагрудного кармашка белым платочком. Это был барон Макс Аршнит…

Проглотив очередную горькую пилюлю, властелин страны вяло захлопал в ладоши, машинально включаясь в бурную встречу миллиардера гостями. Вслед за хозяином виллы, обменивавшимся рукопожатиями и комплиментами с гостями, появились лакеи в ливреях с подносами, уставленными хрустальными бокалами, серебряными бочонками со льдом и бутылками французского шампанского «Мотт», добротного «Бордо» и «Поммери э Гренно». Известный скрипач из оркестра фешенебельного ресторана «Корсо» под аккомпанемент прославленного виртуоза — мастера игры на свирели — «нае» заиграл темпераментную национальную песню «Хора унирий» — «Хора объединения». Увлекаемые баронессой, гости взялись за руки и, кружась вокруг елки, запели: «Подадим друг другу руки все, у кого сердце румынское…»

Было шумно, то и дело раздавался смех, лакеи снова и снова появлялись с подносами, уставленными бокалами и бутылками. В дальнем углу Макс Аршнит уединился с королем, но к ним тотчас же присоединились генеральный директор «Банка националэ», еще несколько финансовых воротил и герр Клодиус. Поводом для присылки в Румынию этого нациста в качестве уполномоченного по наблюдению за поставками нефти было сокращение их в ноябре до шестидесяти тысяч тонн вместо ежемесячных семидесяти тысяч. И хотя в декабре ноябрьская недостача была восстановлена, Берлин был недоволен, и это сразу ощутили на себе правители Румынии…

Подлинная же причина недовольства заключалась в том, что нефтяная промышленность страны находилась в основном в руках англо-франко-голландских трестов. К тому же проникновение английского и французского капитала в различные отрасли промышленности страны продолжалось при благосклонном содействии самого Кароля Второго. С его доброго согласия, правда, получив при этом солидный единовременный куш и пожизненно некий процент от оборота, французские фирмы еще недавно выторговали себе право проложить нефтепровод от Плоешти до черноморского порта Констанца. Берлин приложил максимум усилий, чтобы помешать этому. Нефть была нужна и рейху… Поэтому, когда его величество задумал выступить посредником в урегулировании военного конфликта между Англией и Францией, с одной стороны, и Германией — с другой, Гитлер поблагодарил его, однако своему послу в Бухаресте — господину Фабрициусу — строжайше наказал дать понять королю, что Германия не нуждается в умиротворительных переговорах и что лучше бы он свое усердие направил на более насущное удовлетворение острых нужд, испытываемых немецкой нацией.

— Англичане закупили в Румынии сто пятьдесят тысяч тонн зерна! — кричал Гитлер. — Они вывозят по баснословно низким ценам лесоматериалы, скот и все, что им вздумается! Да и не только англичане, а все, кому не лень… Например, римская фирма «Федерационне итальяне де консорци аграри» заключила с румынами сделку на поставку ста тысяч тонн зерна… А мы? Мы дремлем! — сверлил Гитлер посла пронизывающим взглядом. — Или румынский король полагает, что ему удастся, как шансонетке, обниматься с англичанами, а отвернувшись от них на секунду, посылать нам воздушные поцелуи?! Я этого фарса не потерплю!

Не без основания эти слова Фабрициус воспринял как упрек в свой адрес и потому счел нужным доложить фюреру конкретные факты и цифры, свидетельствующие о значительном усилении позиций немецкого капитала в Румынии, о резко возрастающем импорте берлинской фирмы «Тиерштелле» зерна, мяса, птицы, яиц, вина и прочих продуктов. Когда же посол сообщил, что им уже достигнуто соглашение об увеличении с января нового года экспорта нефти с семидесяти до ста тысяч тонн в месяц, Гитлер прервал его:

— Передайте королю, что сейчас речь может идти только о миллионе тонн нефти ежемесячно! Или я решу эту проблему иным путем… Мы располагаем для этого достаточными возможностями!