Занавес приподнят

Когда же правители Чехословакии под давлением народных масс в ответ на домогательства Германии провели мобилизацию, а Москва протянула руку помощи чехословацкому народу, воинственный пыл фюрера умерился. В Лондоне и Париже забеспокоились. Там понимали, что вермахт Гитлера еще слаб для осуществления заветного «Дранг нах Остен»[31]. И они тотчас же поспешили ему на помощь. В конце сентября того же тысяча девятьсот тридцать восьмого года в Мюнхене разыгралась очередная трагикомедия, злыми клоунами в которой явились премьеры Англии и Франции; роль посредника-конферансье взял на себя итальянский дуче Бенито Муссолини. Зрителем, в угоду которому инсценировался спектакль, был Адольф Гитлер. С руками, скрещенными на груди, как Бонапарт в свои лучшие времена, он восседал в широком кресле с высокой прямой спинкой. Рядом, на обычном стульчике, как бедный родственник, пришедший за подаянием к богатому дядюшке, робко сидел тощий и длинный Невилль Чемберлен. Судьба Чехословакии, по существу, уже была решена, и в знак этого на большом круглом столе в огромной плоской саксонской вазе громоздились, точно на могильном холме, осыпавшиеся белые хризантемы.

— Никто и никогда не сможет меня упрекнуть в том, что мы взяли Чехословакию силой, — говорил Гитлер в узком кругу своих приверженцев. — Чемберлен и Даладье милейшие люди! Они просто преподнесли нам эту страну как подарок за нашу подготовку к решающей схватке с коммунизмом. И уж если обижаться за наше вступление в Чехословакию, то прежде всего на англичан и французов, сделавших нам этот бесценный подарок. А Чемберлен для нас лучший помощник… Не будь его, нам бы следовало многим пожертвовать, лишь бы заполучить такого Чемберлена во главе правительства Британской империи… И я уверен, что этот англичанин нам еще не раз послужит!..

— Будем надеяться, — сказал Канарис, — что Чехословакия лишь задаток платежа за расширение нашего жизненного пространства на Восток…

Гитлер внимательно взглянул на начальника абвера, но ничего не ответил. Эта реакция вскоре вызвала тревогу у некоторых государственных деятелей Запада, у других, напротив, полное удовлетворение. Американская газета «Нью-Йорк геральд трибюн» с циничной откровенностью взывала: «Дайте мистеру Гитлеру воевать с русскими! Германии пора наконец образовать свою империю на просторах России…»

Ответом на тревогу одних и надежду других была оккупация всей Чехословакии и вступление немецких войск в Мемель — крупный военно-морской порт в Литве.

В Лондоне и Париже политиканы радостно воскликнули:

— Наконец-то!..

Впрочем, оказалось, что там рано захлопали в ладоши. Именно в эти дни германский рейхсканцлер подписал секретный документ, копию которого глава абвера позаботился тотчас же тайно переправить в Лондон. Среди прочего в этом документе говорилось следующее:

«Если мы полностью оккупируем Голландию и Бельгию и прочно обоснуемся на их территории, а также нанесем поражение Франции, то тем самым обеспечим основные условия для успешного ведения войны против Британии…»

С ужасом поняли в Лондоне, что если Гитлер и выполнит свои обещания «расширить жизненные пространства германскому народу за счет восточных земель, и прежде всего за счет России», то не раньше, чем осуществит план оккупации ряда стран Европы, а затем и Великобритании.

Но Великобритания была явно не готова к тому, чтобы отразить нашествие германских войск. Ее военная мощь во много раз уступала вермахту. На срочно созванном заседании комитета имперской обороны выяснилось, что армия испытывает острую нужду в самолетах, танках, орудиях и даже в ружьях.

На заседании этого комитета лорды вопрошали:

— Если предположить, что у нас все же будет хорошо вооруженная армия?..

Эксперты отвечали:

— Предполагать не приходится, так как наша армия может быть оснащена современной боевой техникой не раньше середины сорок второго года!

В свою очередь эксперты спрашивали:

— А если предположить, что английская армия будет все же вынуждена вступить в единоборство с немецкими вооруженными силами, то следует ли ожидать, что курс политики правительства его величества изменится?

Лорды отвечали:

— Зачем делать нереальные предположения, если победа кажется настолько сомнительной? Защищать свои интересы Соединенное Королевство может пока только силами других стран и народов!..

И тогда англичане вновь пришли к заключению, что избежать прямого столкновения с Германией они смогут только в том случае, если сумеют направить экспансию Гитлера на Восток, против СССР. С этой целью предстояло основательно перетасовать карты фюрера и его генерального штаба.

С благословения и при полной поддержке англичан за решение этой трудной задачи принялся германский абвер. День за днем, при содействии своих единомышленников-генералов, Вильгельм Канарис внушал фюреру, будто масштабы и темпы перевооружения английской армии резко возросли. И когда после длительной подготовки на «военной игре» начальник абвера снова подчеркнул, что Британия усиленно наращивает боевую мощь, Гитлер спокойно и уверенно ответил: