Занавески

К а т я. Папа! Увези меня! Увези в Америку! Пожалуйста… Я не могу жить в этой стране! Я не могу… Я не могу читать наши газеты, не могу ходить в наши магазины, я, наконец, не могу учить то, чему меня учат… Спаси меня! Я, может, даже умираю… У Ивана хоть руки нет, а у меня, кажется, ни сердца, ни души… Какой-то хлад в груди… такое чувство, словно в меня ночью вползла через горло змея и живет где-то в груди… Холодная и все время себя греет!

И в а н. Они в нас били сверху, с гор… Мы бегали от камня к камню! Знаете, что такой камень там? Это жизнь! Больше я ничего не хочу! Мы не выиграли! Почему народ молча посылал своих детей на убой?

К а т я. Где ты его видел, этот народ?

Общий вагонный свет. С и м а  приносит чай Усольцевой.

С и м а. Пейте чай, бабушка!

У с о л ь ц е в а. Вот спасибо, доча! Ведь как от нас последний-то человек ушел… ну, стало быть, и опустела Тужилиха. Одна я! Так десять лет одна и жила. Покуль силы были, ходила в магазин, корову держала, двух бычков, кур да гусей. А после ноги отказали. Верите, нет — кошка и та сбегла от меня! Тут и зима… Вот зима подкатила, думаю: ну, давай помирай. Неча зазря воздух переводить. Дома как раз подобралось, что ни корочки, ни макароночки! Собралась я, смертину одежду надела, помолилась да и легла. Помирать, значит.

Н а к а т о в. Ишь ты кака стреляна, баушка!

У с о л ь ц е в а. Так, думаю, полежу день, другой, с голоду-то в сон сморит, а там уж, гляди, во сне и помру! Ладно! Легла себе. Печка выстыла. Вот, думаю, и славно. Помру да замерзну. Без вони схоронят, если, конечно, найдут. Лежу и думаю: а кто же это меня искать станет? Тут за три года ни одной живой души не было! И все-то я придумала, а упущение сделала! Воду оставила: как пить захочу, сейчас в кадушку и черпать! Неделю валялась, вижу, не берет смерть! Вот и надумала в Борисов-Глебовский племянницу искать.

Д а ш а. Как же вы ее найдете?

У с о л ь ц е в а. Ходить стану по городу. Похожу, похожу да встречу! Аж бывало, на базар приедешь, потеряешь друг дружку, а все одно к вечеру встренемся!

К о л я. Бабушка, ты помирать будешь?

У с о л ь ц е в а. Так надо, сынок! Годов много…

К о л я. Бабушка, а как придешь ты к Престолу, скажи ему про нас с мамой!

А н н а. Пожалься за нас, бабуля! Пожалься! Скажи ты ему, что нехорошо как поступило с нами начальство!

У с о л ь ц е в а. Тебя как зовут?

А н н а. Анной меня зовут. Ситниковы мы. Сынок мой Коля тоже Ситников. Ты ему скажи, что, мол, сослали из Москвы, а где им жить, так и неизвестно!

У с о л ь ц е в а. Сказать скажу, любезные. Пущай, конечно, до Бога не допустят, но какого своего угодника повстречаю.

К а т я. Бабушка, почему так, а?

У с о л ь ц е в а. Так, хорошая моя, ты сама-то подумай, как жизнь воротили нашу, воротили… Вот и своротили.

Н а к а т о в. Так ты возьми для примеру Дашу! Это, брат, цельная судьбина. А годов ей двадцать с небольшим. Тоже вот с мамкой и жила. Та женщина одинокая была… Замуж засобиралась, как дочка подросла. Мужика пьющего взяла. Тот, стало быть, давай к Даше приставать. Ясно дело, что дело темно, давай девчонка убегать с дому. Убегла на кирпичный завод, устроилась. Сказываю так, нет, Дашута?

Д а ш а. Так, так, дедушка.

И в а н. А что ты на заводе делала?

Д а ш а. Формовщицей пошла. Общежитие дали. Я как раз паспорт получила. После с парнем познакомилась. Слесарем у нас был. Поженились… Комнату получили… А он выпивал… Каждый день пьяный. Каждый день друзья. Я ему как-то сказала, мол, не пей, Петенька, так он меня ударил. А после привык, давай день через день бить. Жить стало тягостно. А раз друг его за меня заступился. Драку зачали. А я в положении… Боюсь, как бы по животу не ударили. Тут-то и случилось. Пашка за нож, да и убил друга-товарища. Ой, горе-горе… Суд… Меня затаскали… Пятнадцать годов ему да мне год условных. Ребенок родился.

Пауза.

И в а н. Ты что? Даша, ты что?

Д а ш а. Все… Дальше, что ли, сказывать?

Н а к а т о в. Не надо, доча…

К о л я. А где же ребенок?

Д а ш а. А?! Тебе что? Зачем тебе! Все ты видишь, убогонький! Ты не следователь какой! (Плачет.) Я думала, ты добрый! Я думала с тобой поговорить…

К о л я. Поговори, пожалуйста. Тебе нехорошо, я же вижу, да ведь и нам нехорошо.

И в а н. И все-таки я убью его…

К а т я. Кого? Опять этого?

И в а н. Вы знаете, ребята, я никогда не думал, что могу Россию любить… Так любить… Так любить. Не Советский Союз! Нет! А вот там, в плену, вдруг любовь, как смертная тоска! Вернулся в Россию, а ее нет… Нету! Вот эти суки, толсторожие… Они ее заколотили до смерти!

Ш и ш и г и н. Водочки у меня тут маленько есть. Выпьешь?

И в а н. Нет. Не надо. И так все пропили. Ты меня прости, но я не люблю алкашей.

Ш и ш и г и н. И правильно…

И в а н. Не сердись…

Ш и ш и г и н. Мне что. Мне хана, я вон дочку нашел. А что делать, не знаю…