Занимательная ДНК-генеалогия

Так что интерпретация диаграммы приобретает довольно простой вид. Я не знаю, почему Y-хромосома, как паровозик, тащит за собой – в отношении картины мутаций – остальные 22 хромосомы, но то, что общая картина мутаций отражает долю мужских гаплогрупп Y-хромосомы, это бесспорно. Отвергнуть это просто невозможно, можно только внести некоторые коррективы.

Симметрично слева вниз уходит другой трек – предположительно в сторону увеличения содержания гаплогруппы I или N1b. Предположительно – потому, что таких данных мало, но основных гаплогрупп больше не остается. К тому же гаплогруппы I и N1b на Русском Севере есть и немало (см. выше). Сначала вниз и влево пошел «референсный русский геном», который, как и описывалось выше, скорее финно-угорский. В том же направлении потянулись вепсы и мезенская популяция, с ее 7,4 % гаплогруппы N1b (в Пинеге 15,8 %), и далее коми – прилужские, и в конце трека – ижемские.

Вот и все «разные русские», которых якобы нашли генетики. В целом же, исследование полезное, оно позволяет понять, что лежит в основе вариаций в геноме, задающих глубинные различия между популяциями. Эти различия идут из тьмы тысячелетий, и что особенно интригует – они определенно завязаны на мутации, определяющие мужские гаплогруппы. Это совершенно новая концепция, и решать эту загадку надо в содружестве генетиков и ДНК-генеалогов.

О чём рассказывают останки давно ушедших людей

Один из наиболее часто задаваемых вопросов: почему бы не проверить на Y-хромосомную гаплогруппу-гаплотип мумию в усыпальнице, или древние кости скифов-сарматов, или древних славян, кости которых в изобилии хранятся в запасниках музеев, и многие загадки истории были бы решены просто в одно касание. Но не тут-то было. Остается вспомнить ставшую крылатой строку из раннего стихотворения Л.Н. Толстого: «Чисто писано в бумаге, да забыли про овраги, как по ним ходить».

Анализ древних ДНК – колоссальная по трудности задача, доступная всего нескольким лабораториям в мире. Дело в том, что ДНК – это органическая молекула и, как всякая органика, подвержена микробной инфекции и последующему разложению. Помогает то, что костная ДНК защищена окружающей костью как броней, но всему есть предел, и после сотен лет, и тем более тысячелетий, ДНК почти безнадежно превращена микробами в кашу. В редких случаях ситуацию можно спасти, если почва была относительно сухой, кости были случайно «запечатаны» в пещере, в бескислородной среде (хотя анаэробным микробам это не помеха), или по какой-то подобной причине ДНК хотя бы частично сохранилась после сотен и тысяч лет, а то и после десятков тысяч лет.

Любимым объектом палеогенетиков являются ископаемые зубы, в них микросверлом делается микрокерн, из него экстрагируется ДНК и подвергается анализу. Но это легко сказать – подвергается анализу. Там две сложнейшие задачи. Одна – это отделить ДНК человека от ДНК-микрооганизмов в той самой каше, вторая – уметь провести анализ в значительной степени разложившейся ДНК, которая из огромной молекулы превратилась в короткие фрагменты. Это как из отдельных полусгоревших страниц книги после пожара в библиотеке восстановить всю книгу или хотя бы отдельные главы.

Кто вспомнит, с какими трудностями проводился анализ ДНК царской семьи, тот получит дополнительное представление о сложности задачи. А ведь там и ста лет не прошло после захоронения. Но почва, влажность и другие обстоятельства захоронения почти не оставляли шансов на успешный ДНК-анализ. Вот и мыкались с этим анализом – то в Англию, то в США возили образцы, потому что в России такие работы не делают. И то вопросы остались, но это другой разговор.